Охотник: Правила подводной охоты. Третья раса. Большая охота. Операция «Караван»

– Я не бог, – спокойно кивнул Жаб. – Но зато у меня есть яйца. В общем, мы с Рапаном разберемся как самец с самцом. Он уже не в первый раз хватает меня за хвост, а я этого не люблю. Короче, если ты соглашаешься, то через несколько дней Рапану придется доказывать свою медицинскую компетентность в столице, а комиссию по твоему переосвидетельствованию возглавит Макамота. В Италии, например.

– Барракуда, – шепнула Рипли. – Ты действительно можешь это устроить?

– А на кой хрен мне в команде баба без права надевать глубинный скафандр? Надеюсь, твой катетер еще не отсох?

Пас доел творог, и мы разлили какао из чайника.

– Я согласна, – твердо сказала Рипли.

– Тогда завтра к десяти утра в штаб. Там поставишь подпись о своем согласии на моем рапорте и можешь загружать чемодан в «Ксению».

– Барракуда… – Рипли покрутила пустой стакан на столе, и я краем глаза заметил, как дрожат ее пальцы. – Барракуда тебя дери, Огурец! Почему у тебя всегда получается, как ты хочешь?

– Боги помогают психам, – хмыкнул Жаб. – Ладно, спасибо за угощение. – Он встал из-за стола и обратился к нам: – Эй, охотники! Хватит набивать утробы. Дуйте на «Ксению», она стоит сразу за штабом. Рекомендую ночевать в десантном отсеке, а не в кубрике со «стариками». Вы мне завтра нужны в боеспособном состоянии. Всё.

Он развернулся и скрылся за дверью раздаточной. Рипли осталась сидеть, медленно поворачивая стакан в пальцах. Было слышно, как вокруг лампы гудят комары.

– Вы тоже в команде? – не глядя на нас, спросила она.

– Понятия не имею, – честно ответил я. – Жаб, в смысле Огурец, ничего об этом не говорил.

– У него мозги набекрень, – спокойно сообщила кухарка. – Все его затеи так или иначе заканчиваются бедой. И в то же время он всегда добивался намеченного. Кроме одного раза. Псих ненормальный.

«Кто бы говорил, – подумал я. – У самой с головой проблемы».

Пас потянул меня за рукав.

– Пойдем, – сказал он. – Жаб терпеть не может, когда игнорируют его приказания.

Мы покинули столовую. Над базой нависло антрацитовое небо, усыпанное крошевом звезд. Хор сверчков не умолкал, от земли начало потягивать сыростью.

От бездонности и близости космического пространства у меня по спине пробежал холодок. Казалось, что в это небо можно упасть, если не приковать себя цепью к земле.

Пас шлепнул себя по щеке. Духота уже улеглась, позволив комарам выйти на извечную войну с человеческим родом.

Мы нашли амфибию в капонире за штабом и вскарабкались в отсек. Фонарь оказался погашен, так что нам пришлось устраиваться на ощупь. Через несколько минут мы благополучно разобрали рюкзаки, достали скатанные бушлаты и расстелили их на скамьях вдоль бортов. Таким образом получились две довольно жесткие койки, разделенные расстоянием чуть больше чем в пару шагов. Люк оставался открыт, в его квадратном проеме виднелись звезды, медленно плывущие, словно в фокусе телескопа.

Плотно набитый живот создавал некоторое неудобство, поэтому надежды на быстрый сон не было. Я лег на спину и устремил взгляд в бездну космического пространства. Можно было представить, что люк – это вовсе не люк, а иллюминатор космического корабля, а трели сверчков за бортом – свист каких-нибудь гравитационных преобразователей. Я ощутил себя астронавтом, межзвездным скитальцем, лежащим в коконе противоперегрузочной системы.

Рядом ворочался Пас.

– Как ты думаешь, – спросил я, – есть среди звезд какие-нибудь разумные чудики?

– Тебе мало истории с приводом Шерстюка? – фыркнул в темноте приятель.

– Это фигня. Никто ведь не доказал инопланетную природу его озарения. Мало ли что Шерстюк наплел о своем изобретении! Таких «контактеров», черпающих информацию из Вселенной, и сейчас полно.

– Но привод работает, – не согласился Пас.

– Да хрен с ним, с приводом! Если бы Тесла написал в газете, что его электромагнитный привод надиктован прямо из космоса, ты бы тоже поверил? Я говорю не о каком-то абстрактном вселенском разуме, а о конкретных зеленых человечках.

– Обязательно зеленых?

– Да ну тебя! – я обиделся. – С тобой хрен помечтаешь.

Пас затих. Я уже собрался перевернуться на другой бок, но приятель окликнул меня:

– А ты не хочешь узнать, что Жаб погрузил на амфибию?

Меня словно оса ужалила – я вскочил на скамейке и уставился в темноту, слушая, как брезентовые петли покачиваются над головой.

– Барракуда! Конечно, хочу! Кажется, в «Ксюхах» нет грузового отсека, так что ящики могут быть только здесь. В корме есть люк для погрузки, скорее всего они там.

Я на ощупь пробрался в заднюю часть отсека, и вскоре мои пальцы уткнулись в гладкий пластик, пахнущий застарелой складской пылью.

– Есть! Какой-то ящик. И не один.

Почти сразу я нащупал еще два таких же, но попытка поднять хотя бы одну крышку окончилась неудачей.

– Заперты! – шепнул я.

– Вряд ли Жаб мог оставить их открытыми, – заметил Пас.

– Хватит умничать! Ползи сюда.

Вскоре он задышал мне в затылок.

– Как ты думаешь, что в них? – спросил я.

– Почем мне знать?