Охотник - Правила подводной охоты. Третья раса. Большая охота. Операция «Караван»

Вдвоем путешествовать по незнакомому кораблю оказалось гораздо спокойнее. К тому же теперь у меня на поясе покачивались не пустые ножны, а увесистый глубинный кинжал, придающий уверенность в собственных силах. Да и мое состояние было теперь не таким измотанным, как вчера.

Спустившись в умывальник, я без особой охоты ополоснул лицо, почистил зубы и прошелся бритвой по проросшей щетине. А Пас плескался, словно только что выбрался из безводной пустыни. Я утомился ждать, пока он отмывал уши, и за ушами, и шею, а потом руки, каждый палец в отдельности, и вычищал невидимую грязь из-под ногтей.

– Тебе не надоедает каждый раз так вымываться? – насмешливо спросил я.

– Нет, – ответил Пас, вытирая лицо. – На человеческом теле огромное количество микробов. Их надо удалять. Хотя бы иногда.

– Ты такой же сумасшедший, как Рипли.

– Нет. Просто чужие привычки часто кажутся странностями.

– Пойдем завтракать? – решил я закрыть тему.

– А ты не хочешь пошататься по кораблю?

Такого предложения я от него не ожидал. Насколько я успел заметить, он старался держаться подальше от всяческих приключений. Иногда, чтобы не ввязываться в сомнительные предприятия, он показывал чудеса изобретательности и хитрости. Взять хотя бы вчерашнюю историю с гравилетом, когда Пас разыграл сцену с повышенным слухом.

– Пойдем, пошатаемся, – кивнул я. – Кстати, ты можешь мне честно ответить на один вопрос?

– Смотря на какой.

– Как ты узнал марку приближающегося гравилета? Ты ведь не мог его слышать, признайся. Думаешь, я не понимаю, зачем ты прикинулся обладателем тонкого слуха? В глубину не хочешь уходить. Что, не так?

– Так, – не моргнув глазом, ответил Пас. – К тому же специальность акустика сама по себе интересная. Что касается гравилета, то я знал его марку еще до того, как мы познакомились с Рипли.

– Как это? – удивился я.

– Вспомни: когда мы шли на камбуз, возле аппаратного класса висела доска с фотографиями. Там охотники сняты на фоне «Силуэта». Поэтому вероятность того, что нам пришлют именно «Силуэт», была довольно большой.

– Я бы и не запомнил. – Наблюдательность Паса меня поразила.

– Внимательность развивается тренировкой ума, – нравоучительным тоном произнес он. – Работа ума зависит от состояния тела. А ты даже умываться ленишься. Ничего удивительного.

Он вышел в коридор и остановился, решая, в какую сторону направиться.

– Направо, – напомнил я. – Снова выйдем на палубу.

– Давай налево. Любопытно, что это за корабль. Ты обратил внимание, какой на нем силовой агрегат?

– На это моей наблюдательности хватило, – буркнул я.

Внутри корабль оказался значительно больше, чем представлялось снаружи. Мы около часа бродили по стальным лабиринтам, пока не наткнулись на мастерскую, где работали автоматические станки. За ними присматривал грузный механик.

– Чего шатаетесь без дела? – Он заслонил вход в помещение своим объемистым пузом.

– Здесь нет таблички «Посторонним вход воспрещен», – возразил Пас.

– Все равно вам здесь нечего делать, – буркнул механик. – Скоро таможня, давайте наверх.

Нам пришлось подчиниться – чужое судно, чужие законы. Из коридора, куда мы попали, наверх трапа не было. Очередная дверь вывела нас на стальную площадку, нависшую над десятиметровой пропастью трюма. Он простирался в обе стороны на всю длину корабля и был заставлен новенькими портовыми автопогрузчиками. Казалось бы, ничего особенного, однако мне показалось странным, что небольшой участок палубы свободен от машин и на нем суетятся человек десять со сварочными аппаратами.

– Пойдем отсюда, – Пас потянул меня за рукав. – Не дай бог заметят.

На площадку, где мы стояли, выходила еще одна дверь. Мы протиснулись в нее и тут же наткнулись на трап, ведущий наверх. Миновав три палубы, мы остановились, не в силах больше выдерживать такой темп.

– Что это тебя так напугало? – спросил я Паса.

– Похоже, они что-то прятали там, в трюме, – ответил он, часто дыша. – От таможенников скорее всего.

– А нам какое дело? – Я не хотел показывать, что и мне не по себе.

– Разве тебе все равно, на каком судне плыть? Вдруг это контрабандисты?

– Чушь, – я неуверенно покачал головой. – Жаб – опытный охотник, он бы сразу их раскусил.

– А если ему проще не лезть в их дела?

– У тебя больная фантазия. Зачем ему это надо, по-твоему?

– На этом судне очень мощная ходовая машина. Ты обратил внимание, что Жаб постоянно спешит?

– Ну. – С этим было трудно не согласиться.

– Значит, он зафрахтовал самый быстрый корабль в порту. Мне кажется, ему важна именно скорость, а не то, что перевозит «Красотка».

– Он сумасшедший, но не идиот. Охотник ни при каких условиях не станет покрывать преступников.

– Что ты знаешь об охотниках? – Пас махнул рукой с таким видом, словно перед ним был несмышленый ребенок.

– Какого черта ты вообще пошел в учебку? – разозлился я.

Он отвернулся и двинулся наверх.

«Сумасшедший дом, – думал я, грохоча ботинками по трапу. – У каждого из нашей команды какой-нибудь заскок в голове. Мало ли для чего моряки могли проваривать швы? Пасу везде мерещится заговор».