Сегодня начало сдачи сессии, первым идет зачет по химии, я особенно не волновался, так как предмет знал, хорошо, если быть точным, даже не готовился, так как на сдаче разрешалось принести хоть все Ленинскую библиотеку, но вот отвечать, идти с чистым листом бумаги. Преподаватель у нас был еще старой советской школы, и ему очень не нравилось, когда ему отвечали заученными формулами, не понимаю сути предмета. И как не странно, в нашей группе как бы сразу выделились отличники и так сказать, менее успевающие, к слову сказать, я был где-то посередине. Ну, так вот, ни чего не предвещало проблем, в получении зачета, но меня срезали и на этом не остановились. По всем предметам произошла аналогичная ситуация, я не мог понять, что происходит, однокурсники стали меня сторониться, я этому не предавал внимания, так как особо не с кем и не сдружился за эти три года, так приятели не более. Да еще мне было не до этих выяснений отношений, меня захватила гонка, по пере сдачей, но как финал меня вызвали в деканат и попросили написать заявление на академический отпуск, вариант был, конечно, неплохой очень он устраивал их, но мне светила армия. Не много подумав, послушав всхлипы матери и отвергнут все варианты, по улаживанию вопросов в институте. Вариантов оказалось не много и все упирались в один: в дачу взятки, который был мной, отвергнут, так как денег не было, да и если честно давать не хотелось. Я просто чувствовал, что меня просто валят и сколько бы я не предложил, результат был бы то же. В общем, армия меня ждала с распростертыми руками. Попал я служить сначала с учебку, а после полугодовой учебы, был отобран покупателем в полк в нижегородской области, распределили меня согласно моего ВУС, во взвод разведки, так я служил пока не начались учения.
#
- сержант Арташев, со своим отделением, выдвигайтесь в обозначенный квадрат, по прибытию после доклада о прибытии, приступает к выполнению задачи - хмуро проговорил старший лейтенант Марышев. Позывной Марс, он же наш взводный старший лейтенант Марышев, ему уже пора по выслуге лет, быть ротным, да и капитаном, но за свой, не спокойный характера и острый язык, числился у командования залетчиком, но службу знал, и поэтому его терпели и даже в чем-то ценили. Солдаты взводного уважали, он не допускал и всячески противостоял возникновению неуставных отношений в своем подразделении. Под его горячую руку лучшее не попадать, а определить когда он, мягко говоря, не в духе было очень просто. На его волевом лице красовались пышные колоритные усы, и в момент, когда он злился, данный атрибут его лица натурально вставал дыбом, следом за усами глаза наливались кровью и происходил выброс таких матюгов, что у портовых биндюжников уши сворачивались в трубочку. Но при всех его недостатках, личный состав взвода за командира, был горой. Он всегда вставал за своих, не взирая, кто перед ним, он не раз из-за простого своего солдата, вступал в перебранку с самим командиром полка, несмотря на то, что солдат мог быть виноват в совершенном поступке. Но после того как он отбивал солдата от растерзание выше стоящих командиров, залетчику приходилось ощутить на себе, все меры воздействия на провинившегося. У Марышев, было золотое правило, от которого он почти ни разу не отходил: первый раз залетел - чуть-чуть поругается, но мер воздействия не примет. Второй раз залетел - разнесет в пух и прах, месяц как минимум из нарядов не вылезешь; но не дай бог залететь третий раз - проще, наверное, удавиться, были прецеденты, пару раз. И что странно, солдатский коллектив поддержал командира в его праве на наказание.
- есть, разрешите выполнять - четкой ответил я командиру. Это был мой не первый выход, и я знал, что делать и каков должен быть результат.
- все, одна нога здесь, друга там, не пуха... - улыбаясь, ответил он мне.
#