Охотник (СИ)

Длинный с вправленным носом потянул из ножен меч, левая рука поднялась характерным жестом. Шарахнулись к стенам домов прохожие. Вигдис взялась за меч Гуннара. Гуннар облегченно выдохнул, подхватывая нож с ее ремня. Рванулся к длинному.

Тренькнула за спиной тетива самострела, мягко шлепнуло, словно сбросили с плеч тяжелый мешок, но оглядываться и разбираться, что там творится, было нельзя, а потом все звуки заглушил рев пламени. Гуннар привычно вскинул руку, прикрывая локтем глаза. Зашипел — огонь рассыпался, едва лизнув кожу, но воздух нагрелся, и обожгло неслабо. Встретил опускающийся меч лезвием ножа, отводя его в сторону, одновременно прицельно пнув противника в колено. Одаренный начал падать, хватая ртом воздух. Гуннар вонзил нож ему под затылок, поймал его меч, вылетевший из руки, развернулся.

Мельком увидел тело с торчащим из глазницы болтом, Вигдис с мечом в руках — небесное железо ощутимо ей мешало, девушка завязла в схватке, успевая защищаться, но не нападать. Еще немного, и оставшиеся, как покойный Альрик, сообразят, что небесное железо не всесильно. Он метнул нож в спину того, что рубился с Вигдис, ругнулся — целил под ребра, рассчитывал зацепить почку, попал стыдно сказать куда. Может, хватит, чтобы отвлечь…

Додумать Гуннар не успел, что-то с силой ударило под колени, роняя навзничь. Он успел сгруппироваться, уберегая затылок, но спиной все же приложился изрядно. На миг оборвалось дыхание и сердце очень некстати застучало о ребра, когда понял, что с ног его сбило мертвое тело, подхваченное чьим-то плетением. Чьим?

Соображать было некогда — откатился в сторону, не вставая.

Туда, где только что была его голова, рухнул тяжеленный ставень, подлетел, отскочив от земли, снова упал, краем зацепив ребра — Гуннар охнул — и накрыл сверху, словно крышкой домовины. Он откинул ставень, вскочил. Рванулся к Сигрун. Успел заметить, как бешенство на ее лице сменяется ужасом, успел даже достать ее клинком. А потом что-то ударило его по затылку, вспыхнули искры в глазах, и стало темно.

Первым он услышал раздраженный голос Вигдис:

— Все было именно так, как вы говорите: мне надоело жить и я накинулась в одиночку на четверых одаренных.

Если они оба живы, значит, с оставшимися она справилась.

— Вдвоем.

Мужской голос. Стража?

— У него нет дара.

И потому за бойца его можно не считать. Ну, спасибо на добром слове. Впрочем, она Наверняка знает, что делает.

Судя по тому, что лежал Гуннар на животе, получив по затылку, он улетел мордой в землю. Нос не дышал, шумело в ушах, и кружилась голова, которую кто-то заботливо повернул лицом в сторону. Хорошо, что Белокамень не столица, улицы мостят деревом, а не камнем. Хряпнись он со всей дури о брусчатку, пожалуй, потом бы и не очнулся. Он попытался поднять голову — зря. Затошнило. Чувствуя, что вот-вот вывернет, Гуннар едва успел встать на четвереньки.

— Нет, не пойду и его не отдам, — слова Вигдис едва пробились сквозь шум в ушах. — Пока его не осмотрит целитель.

— Так печетесь о здоровье наемника?

— Да. Если бы не он, я была бы уже мертва.

Гуннар кое-как сел, потянулся к затылку. Пальцы коснулись теплого и липкого. Здорово его достали. Чем? Оглядываться пришлось медленно и осторожно, при каждом движении головой казалось, что в черепушке плещется ядовитая жижа. Поленом приложили — вон к тому дому дрова подвезли, а перенести их на задний двор или в чулан хозяева не успели. Расскажи кому — засмеют.

— Вы знаете, где мой дом. Я буду там или в лечебнице Эрика. Скорее всего, у себя. Всего доброго, господа.

Стражники спорить не стали. То ли не захотели связываться с одаренной, то ли знали, чем чреваты сильные удары по голове и опасались, что придется блевотину Гуннара со своей одежды отчищать, то ли все сразу. Вигдис, оглядевшись, подозвала уличного мальчишку — такие в любое время суток сбегаются на дармовое развлечение, дала монетку. За Эриком послала. Ну и зачем, спрашивается, человека дергать, как будто в первый раз по голове прилетело. Она и сама прекрасно с такими вещами справляется, доводилось видеть.

Гуннар подобрал меч — хорошо хоть рядом положила, а не на грудь, как покойнику. Медленно поднялся, жестом отстранив Вигдис, кинувшуюся подхватить под локоть. Сам дойдет, недалеко. Вроде шатать перестало, и тошнит меньше, хотя голова по-прежнему болела и ломило глаза, словно их кто-то хотел выдавить изнутри. Еще и нос наверняка набок свернут. Будь Гуннар чуть более суеверен, поверил бы в порчу или что-нибудь подобное, уж слишком много на него сыпалось шишек в последние дни.

— Пойдем, — сказала Вигдис. Добавила едва слышно. — Прости меня.

Он качнул было головой, мол, не стоит, что вышло — то вышло; но снова замутило, пришлось остановиться и несколько раз медленно и глубоко вдохнуть. Помогло так себе, и все же получилось разжать зубы и выговорить.

— Ничего. Лучше так, чем одну бы поймали, — и прежде, чем она начнет спорить и каяться, добавил. — А откуда взялся болт?