Охотник за демонами

Врон в очередной раз медленно двинулся вдоль скал, все еще надеясь увидеть какой-нибудь уступ, на который он смог бы взобраться, или пещеру, в которой он мог бы переждать ночь, завалив вход камнями, продолжая мучительно размышлять о том, почему именно он оказался в этой проклятой долине.

Как получилось, что гадалка показала на него? Что она увидела в нем — в обычном пареньке, который ничем не отличался от своих сверстников?

Никто никогда не замечал в нем ни большого ума, ни силы, ни уж тем более какого-то света. Он не сомневался в том, что гадалка ошиблась. Что просто ему не повезло, потому что в этот день у старухи было плохое настроение.

И надо же ему было попасться ей на глаза…

Но откуда он мог знать, что лучше держаться в этот день от нее подальше?

Он всегда спокойно проходил мимо гадалки, когда она сидела на деревенской площади на деревянном чурбачке и шмыгала своим остреньким носиком, словно принюхиваясь. И, похоже, в этот день она что-то унюхала.

Как она сказала, наставив на него свою костлявую руку? Не сказала, завопила во весь голос:

— В нем свет!

Какой свет? Он что, сияет в темноте, как луна или звезды? Или может гореть, как факел? Или она решила, что он — это солнце?

Что вообразила себе выжившая из ума старуха, разглядывая его маленькими темными глазками?

Никто из жителей деревни не замечал в нем ничего странного за всю его недолгую жизнь, ничего из того, что могло привести его в проклятую долину…

И почему он не убрался оттуда сразу, когда старушонка забилась в припадке, а стоял, разинув рот, пока сбежавшиеся на его же крик люди приводили ее в чувство?..

И достоялся же до того, что она, придя в себя, снова наставила на него свой костлявый палец и крикнула уже при всех:

— Он проклят! Отдайте его пожирателю душ, пока тот сам не пришел за ним…

И даже тогда он мог спастись, убежать из деревни. Врон знал немало мест, где можно было спрятаться и жить достаточно долго — охотник он неплохой и вполне смог бы прокормить себя в лесу.

Но нет, он побрел домой, по дороге уже забыв о том, что случилось.

И незачем теперь удивляться тому, что отец сам отдал его стражам, опасаясь за репутацию сестры, матери и себя самого. Правда, надо признать, что и стражи не заставили себя долго ждать и появились сразу, как только он вошел в родной дом…

И теперь уже ничего не исправить. Ему осталось только дождаться, когда все тени соберутся вместе и появившийся из них пожиратель душ высосет из него душу, а потом и соки из его тела.

Врон выругался и испуганно оглянулся назад — теней прибавилось, как и тьмы.

Совсем недолго осталось ждать, пока родится пожиратель душ, и тогда уже ничто его не спасет. Наутро в деревню принесут его высохший труп, как всегда приносили высохшие мумии тех, кого палками и копьями загоняли сюда вечером…

Врон потер бок, куда ткнул его тупым концом копья страж.

… Мумии всех, кроме Риса Мудрого, так гласят предания.

Он был единственный, кто сумел остаться живым после того, как провел в проклятой долине ночь, а потом, объединив вокруг себя земли жесткой и справедливой рукой, стал королем и долго правил королевством горных долин.

Впрочем, тогда еще не было закона, по которому тех, кто обладал хоть каким-то внутренним или внешним уродством, отправляли в эту долину.

Рис Мудрый сам и придумал этот закон, когда стал королем, а до этого все было совсем иначе.

Тогда людям, которые отличались каким-нибудь уродством, давали возможность жить, считая их уродство проявлением благосклонности бога, и это было правильно. Потому что от потомства таких людей и появились кланы предсказателей. Гадалка сама из этого клана, а значит, тоже несет в себе уродство своих предков. Только теперь она решает, кто должен встретиться с пожирателем душ, а кто может жить дальше.

И придумал это все Рис Мудрый…

Интересно, почему он это сделал? Он же сам едва выжил после того, как побывал в долине. Правда, это было так давно, что подробностей никто не помнит. Может быть, тогда пожиратель душ не был так силен, как сейчас?

Это же с правления Риса Мудрого его стали подкармливать душами тех, кто хоть чем-то отличался от остальных. И даже он сам похоронен где-то здесь, так, по крайней мере, гласит предание.

Но если сумел выжить Рис Мудрый, значит, и у него тоже есть шанс, может быть совсем ничтожный шанс, но он есть.

А что, если еще раз попробовать поискать расщелину или уступ, на который он сумеет взобраться? Все равно делать ему нечего, кроме как дожидаться неминуемой смерти.

Врон взглянул на небо. Тучи стали расходиться, в просвете он увидел первую звезду, все говорило о том, что времени у него осталось совсем мало. Тени в центре долины уже сплелись в огромный шар тьмы, но пожиратель душ пока еще не родился. Может быть, ему не хватало всего нескольких теней, бродящих где-то по долине…

Врон вновь зашагал вдоль неприступных скал, окаймляющих долину, — они вздымались высоко вверх, упираясь в темное небо.

Он все еще надеялся увидеть какую-нибудь расщелину или несколько уступов, по которым он смог бы подняться хотя бы на десяток метров вверх.