Охотник за душами

— Надо сдержать, Рэйш. Надо. Если в столице начнут один за другим умирать жрецы, ничего хорошего не будет.

— Согласен. Но отец настоятель готов пойти нам навстречу. К слову, а от меня-то что требуется? Зачем вызывали, да еще так срочно?

Корн тряхнул головой.

— Раз ты живой и невредимый, то бери кэб и отправляйся на Седьмую Набережную улицу. Хокк и Триш уже там, но я хочу, чтобы и ты на это взглянул.

— Еще один труп? — встрепенулся я.

— Два трупа. И обоих вскрыли так же, как вчера.

Я помрачнел.

— Значит, минус еще две души…

— Иди, Рэйш, — устало повторил шеф. — И постарайся найти следы этого ублюдка.

На этот раз кэб мне пришлось-таки взять, потому что припортовые районы я знал плохо, а за последние десять лет там должно было все так измениться, что темная тропа могла привести меня прямиком в могилу.

Пожилой кэбмен, надо отдать ему должное, торопился изо всех сил, и его пегая лошадка перебирала ногами довольно бодро. Однако на нужную улицу мы все равно прибыли лишь через три четверти свечи, потому что располагалась она на другом берегу Фемзы,[9] да еще так ловко пряталась среди ремесленных кварталов, почти целиком занимающих все левобережье, что даже старожил не сразу ее нашел.

Почему улицу назвали Набережной, если к собственно набережной она не имела ни малейшего отношения, кэбмен не сумел объяснить. Зато по моей просьбе сбавил ход, пока мы проезжали через Старый мост,[10] и я смог вдосталь налюбоваться видом величественной и могучей Фемзы, а также по достоинству оценить стоящий над ее левым берегом черный смог.

Не знаю уж почему, но кузнецы и кожевенники традиционно считали, что в их деле необходим лишь живой, собственноручно высеченный и прирученный огонь и что якобы только так их изделия получатся качественными и долговечными. Поэтому если весь правый берег уже много лет отапливался и освещался исключительно с помощью магии, то над мастерскими левобережья днем и ночью нещадно коптили тысячи труб, превращая эту часть города в один из самых непрестижных районов.

Местом преступления на этот раз оказался не дом, а узкий проулок между двумя зданиями. Когда я прибыл, вокруг уже стояло плотное оцепление из числа сотрудников городской стражи. А рядом толклось несколько магов, среди которых я углядел одного незнакомого светлого — он как раз пытался успокоить молодую барышню, истерично рыдающую на ступеньках соседней лавки, и сразу трех темных магов.

Когда я выпрыгнул из кэба, все трое одновременно обернулись, и, помимо Хокк и Триш, я с удивлением признал в коллеге Тори. При этом подчиненный Йена, хоть и выглядел встревоженным, отнюдь не был испуган. А при виде меня его лицо неожиданно осветилось, будто парнишка и впрямь верил, что я могу чем-то помочь.

— Мастер Рэйш! — воскликнул он, когда я подошел ближе и чуть приподнял шляпу в знак уважения к дамам. — А мы как раз о вас говорили!

Я покосился на недовольную физиономию Хокк, которая, надо признать, выглядела намного лучше, чем вчера, и хмыкнул:

— Даже спрашивать не буду, что именно вы обсуждали. Что можете рассказать про убийство?

— Где ты был? — холодно осведомилась напарница, сверкнув из-под челки глазами. — Тебя все утро не могли найти. Меня не предупредил, Корна в известность не поставил… Надеюсь, ты еще не забыл, что старшей в тройке назначена именно я?

Я иронично поклонился:

— Польщен, что ты беспокоилась, но с Корном я уже все уладил. Триш, так что там с убийством?

Стоящая рядом девчонка неуверенно покосилась на наставницу, но Хокк лишь сжала челюсти и отвернулась. А я, оценив состояние ран на ее щеке, сделал вывод, что, вопреки приказу начальства, на темную сторону она все же сходила, иначе кровоподтек на лице выглядел бы намного страшнее, а начавшийся вчера отек не сумел исчезнуть так быстро.

Бинты с головы она тоже сняла. Но при этом не попыталась скрыть уродливые шрамы. Для темного мага это было смело. А для женщины — еще и дерзко. Но Хокк, видимо, чужое мнение не волновало. И мне это было подозрительно знакомо.

— Убитые — Рональд и Клайв Борески, — наконец решилась открыть рот Триш, после чего Хокк раздраженно дернула плечом и отошла в сторону. — Клайв держал магазинчик на правобережье, Рональд — его племянник. Этим утром они зашли в скобяную лавку по соседству. Они и раньше здесь частенько бывали, так что хозяин опознал обоих. Господин Саттон уверяет, что покупатели находились в прекрасном расположении духа — якобы у старшего Борески наклевывалась выгодная сделка. Купив что хотели, оба ушли. А меньше чем через десятую часть свечи с улицы послы шалея крик.