Охотник за головами

Юргест оказался перекидышем, ребенком горных королей, подмененным еще в колыбели троллями, странным и злобным народцем, все еще населяющим север горной гряды и теснимым людьми. Войны между ними и наступающим человечеством давно прекратились, слишком разными были силы. И бывшие хозяева гор поступили умнее, совсем по-людски.

Варгеры, ужас пограничных поселений, были делом их рук. Пленники, взятые в отдаленных деревнях на выселках, из захваченных караванов, одинокие путники, проходили через обряд перерождения в глубине пещер троллей. Напиток безумия, вливаемый в них, менял человека, превращая его в яростное и полное ненависти живое оружие убийства, полностью подчиняющееся новым хозяевам. Год от года их становилось все больше, монстров в человеческом обличье, превращающих земли переселенцев в форпост постоянного страха и нападений. Подкидыши стали следующим шагом троллей. Год назад один такой нелюдь открыл ночью потайной ход пришедшим «родичам». Замок, крепость на границе, был захвачен и уничтожен. Люди оказались в пещерах, превращенные в новых варгеров. Все, что нашлось в замке, спаленном захватчиками при уходе, двинулось следом. Оружие, припасы, одежда, золото из казны военного наместника. В городах Доккенгармской марки все чаще появлялись странные личности, заманивающие на север лесорубов, отчаявшихся горожан-ремесленников и ватаги рыбаков. Те пропадали без следа, хотя понять их участь теперь казалось совершенно простым делом. Вот так, совсем несложно, если знать, с какого конца заходить, раскрывалось все, произошедшее в замке Эксеншиерны.

– Как же так?.. – маршал повторил это уже в десятый раз. – Но ведь я…

– Что ты? – Мэрай протянула ему высокую дымящуюся кружку. – А ничего, совсем ничего. Ты же не родной отец, а приемный. Если родители не смогли ничего понять, как справился бы ты?

– Почему ты ушла так далеко и не подала хотя бы какую-то весточку? – Эксеншиерна глотнул, поморщился.

– Боялась. – Травница пожала плечами. – Бежала всю ночь и все ждала, когда догонит, вот-вот, постоянно оглядывалась.

– А галерея? – Эксеншиерна внимательно посмотрел на нее. Освальд сделал то же самое, было интересно. В запасах травницы явно скрывалось что-то еще, кроме голубых сгустков огня, которыми Мэрай сожгла варгеров в поселке.

– Магия, – женщина вздохнула. – Я умею не так уж много. И сил уходит достаточно, потом в себя прихожу долго, даже болею. Тогда ночью смогла уйти. Юргеста завалило, да и люди сбежались. Как он сумел незаметно выбраться, я не представляю. Скорее всего, ему помог тот же лакей. Но раскрываться из-за меня Юргесту было нельзя. А вот весточку своим он передал. Потому и напали на поселок.

– Д-а-а-а… – протянул маршал. – Что же делать теперь?

Мэрай хмыкнула, дернув подбородком куда-то в его сторону. Потом еще и показала пальцем на все еще исходящую паром кружку:

– Лечиться кому-то, и это главное.

Маршал согласно кивнул. Охотник заметил, что цвет его лица, бывший еще два дня назад сероватым, становится нормальным. На щеках больного проступил здоровый румянец, кашлял Эксеншиерна все реже. Отвары Мэрай явно пошли на пользу, и это давало повод радоваться выполненной работе. Освальд собирался уехать в ближайшее время. И так сильно задержался.

Да, не стоило скрывать от самого себя привязанность, возникшую к этой темноволосой, высокой и крепкой женщине, с красотой обычной крестьянки, разительно отличающейся от многих, с кем охотник бывал раньше. Скорее всего, дело даже не в этом. Мэрай увлекала, заставляла думать о вещах, до сих пор совершенно недоступных его пониманию. Хотелось задержаться подольше, сделать что-то нужное, тем более что «объектов» для его специфичного ремесла здесь найдется вдосталь. И он замечал ответную привязанность со стороны женщины, ничем практически не прикрытую, честную и добрую. Но…

Освальд посмотрел в окно, высокое, выходящее на море и утесы над ним. На дорогу, вьющуюся петлей между обгрызанными ветром и временем скалами, ведущую на юг. Положил ладонь на эфес того самого меча, от которого мог погибнуть в лесу, в схватке с Юргестом. Прислушался к резким крикам чаек, доносящимся через стекла, к себе самому. Повернулся к Мэрай, задумчиво и грустно наблюдавшей за ним, прочел в ее глазах понимание. Эксеншиерна кашлянул, деликатно прикрывшись кулаком, повернулся и пошел к двери. Травница подошла к окну, распахнула и встала, алым силуэтом врезавшись в серое небо. Слова… здесь и сейчас они были не нужны.

Через неделю, ветреным и холодным утром, охотник обернулся всего один раз, подняв руку и посмотрев на то самое окно. Женщина в красном повторила его жест, а под ноги коню уже ложилась дорога на юг.

Год 1405-й от смерти Мученика,

перевал Лугоши, граница Вилленгена и Хайдар,

гостиница