Охотник за головами

– Какой такой мальчик? – улыбнулся уголками губ любезнейший Хильдегарт. – Живу я один, детишек, а соответственно, внучат, мне никто на мою седую голову не посылал. Вы, наверное, забрели к нам по ошибке. Может, со старым владельцем дома спутали, того ведь тоже Хильдегартом звали, и семья у него большая была. Так они уже давненько здесь не живут.

«Старый простак, – подумалось тогда Освальду, – не умеешь врать, так и не берись. Рубиться ты умеешь, это видно, а вот врать – ни чуточки».

Было заметно, что хозяину нечасто приходилось принимать гостей, и делал он это с заметной неохотой. Ну, оно и понятно, в такой ситуации Освальд наверняка тоже не очень хотел бы кого-нибудь видеть. Накалять обстановку точно не стоило. За дверями тихо и настойчиво переминались с ноги на ногу трое преданных старику живодеров, оружия не было, а хозяин лихо крутил свою отточенную игрушку. Выбор у Освальда оказался невелик, если не сказать, что совсем мал. Пришлось ему поручить себя всем своим богам-покровителям, если таковые могли у него оказаться, и начать рассказ. В надежде, что его не придется прерывать приемами самообороны от меча разъяренного хозяина.

Потом были быстрые сборы, прощание со слугами и отправление в путь, прямо противоположный тому, о котором Хильдегарт обмолвился при своих людях. Конечно, немного удивляла та скорость, с которой бывалый солдат поверил в рассказ охотника. Но, возможно, были у него на то и свои причины. Во всяком случае, первые несколько дней Освальду не раз приходилось замечать, как воспитатель старался придерживать семилетнего живчика Реми рядом с собой, не позволяя ему приближаться к охотнику. Удивляться этому даже не приходило в голову.

Вспоминая те заячьи петли, которые им пришлось накрутить на пути в Пригорье, Освальд испытывал самые светлые чувства. Давно ему не было так хорошо от того, что он делал. Через две недели ему уже начали доверять безоговорочно. Ночами, по очереди с Хильдегартом, несли дежурство, днем ехали, меняясь впереди, осматривая дорогу. В основном это были старые, наполовину заброшенные торговые тракты, которых в свое время проторили не меньше, чем в Вольных городах, а еще – охотничьи тропы и дорожки к лесным поселениям. За последние годы из-за постоянных военных мясорубок дикого зверья расплодилось много, но охотиться стало некому. Вот лесные тропинки и зарастали, благо что Хильдегарт, урожденный житель Тотемонда, за время службы у князей немало их исходил и изъездил. Его опыт и въедливая память вели их куда нужно, намного опередив преследователей, в появлении которых Освальд ни капли не сомневался.

Поэтому пробирались именно по этим тропинкам, надолго залегая, завидев отряды всадников, которые вскорости после их побега стали встречаться все чаще. Не было никаких сомнений, что кто-то проговорился об этом, а может быть, оказался среди людей, окружавших мальчика, человек Кадавера, господина префекта Тотемонда. Но все-таки сумели добраться до Пригорья никем не замеченные.

Бракел, давний товарищ Хильдегарта по военной службе, принял их без лишних вопросов. Его мало интересовало, почему они приехали поздней ночью, и для того чтобы дать о себе знать, Освальду пришлось тайком перелезать через высокий деревенский частокол. Честно говоря, охотник даже по-доброму позавидовал своему новому товарищу, имевшему таких друзей. Отдохнув неделю, Освальд отправился в сторону Синих гор, собираясь отыскать путь через них. Отправился один, чтобы самому найти и запомнить дорогу, про которую объяснил очень доходчиво и доступно Бракел. Тот часто бродил в горах, ища целебные травы и растения. В деревне бывший солдатский цирюльник занимал должность лекаря и хирурга. Пригодилось годами наработанное умение, которое не раз его выручало в молодые годы, на службе у Совета князей.

Освальд улыбнулся, понимая, сколько осталось до дома. Выходило не очень-то и много. Рука сама ласково потрепала крепкую конскую шею.

– Старики сейчас, наверное, опять сидят в обнимку с фляжкой бракеловской настойки и вспоминают собственные подвиги, согласен со мной? А, Серый?

А жеребец в это время стал заметно сбрасывать скорость, пока не перешел на медленный шаг, глубоко втягивая в себя воздух. Воздух, в котором все заметнее становился горький и едкий запах дыма. В редких прорехах между деревьями стали заметны черные и темно-серые клубы, поднимающиеся с той самой стороны, откуда неделю с небольшим назад уехал Освальд.

Времени на раздумья о том, что делать, не оставалось. Возможно, это пожар от костра, за которым не уследили углежоги, а возможно, что и нет. В любом случае, там находились те, ради которых Освальд и затеял всю эту историю. Поэтому пришлось садануть Серого по бокам и пригнуться от ветвей, которые рассекали воздух в двух пальцах от головы дико мчащегося всадника.