Охотник за головами

— Айвазян, Задунайский, Свиристицкая, Чижова.., еще трое осталось, нет, четверо.

— Знаешь, ну их всех! Ничего кроме сплетен не расскажут! Давай сюда эту самую, Чижову! Красивая женщина, хоть пообщаться приятно…

Лола вошла в кабинет Главного, где милицейская бригада устроила комнату для допросов. Капитан Сойка сидел за столом и в этой позе не казался таким огромным. Она быстро ответила на его обычные вопросы.

— Что вы можете сообщить следственным органам об убийстве? — скучным голосом спросил капитан.

— Ничего, — честно ответила Лола, — я ничего не знаю, я опоздала на репетицию и пришла в театр только когда все уже вернулись из декораторской с этой ., неприятной новостью.

— Отчего же вы опоздали? — вкрадчиво спросил капитан.

— Пробки, — Лола пожала плечами.

— Репетиция была назначена на час дня, — начал Сойка, — вы утверждаете, что приехали в театр…

— Примерно в половине второго, — сказала Лола.

— Отчего же тогда вахтерша не видела, как вы вошли? — улыбнулся Сойка.

— А ее не было на месте, — улыбнулась ему в ответ Лола, — она вечно торчит у себя в каморке — то чай пьет, то с сестрой по телефону разговаривает. Днем в театре народу много — все ходят туда-сюда, она говорит, что все равно за всеми не уследишь…

«Вообще-то похоже на правду», — подумал капитан, но вслух ничего не сказал, а, наоборот, спрятал улыбку и насупился.

— Вы, вероятно, уже знаете, каким образом была убита потерпевшая? — официально спросил он.

— В общих чертах, — Лола снова пожала плечами.

— Ее закололи шпагой.

В это самое время в дверь всунулся Шурик и развернул на столе длинный сверток. В нем оказалось орудие убийства — довольно длинная шпага.

— Всегда думал, что у артистов оружие бутафорское! — признался Сойка. — Что кинжал не вынимается из ножен и так далее…

— Этого не может быть, — заметила Лола, — по ходу пьесы иногда приходится фехтовать по-настоящему. Обычно применяют оружие с тупым концом. Такая есть специальная круглая насадка…

— Но здесь ее нет, как видите, она спилена. И оружие стало боевым, во всяком случае, этой шпагой была убита Валерия Кликунец.

Вы умеете фехтовать?

— Этому учат в театральном институте, — Лола едва сдержалась, чтобы не пожать плечами.

— Стало быть, все актеры, в принципе, владеют колющим оружием?

— Не могу сказать про всех, — усмехнулась Лола, — но мне приходится фехтовать в четвертом акте «Двенадцатой ночи», когда играю Цесарио…

— Вы же утверждали, что играете в «Двенадцатой ночи» Виолу? — обрадовался капитан Сойка, — нестыковочка в показаниях получается!

— О, Господи! — закричала Лола. — Просто с ума сойти можно! Простите, — тут же опомнилась она, — день у меня сегодня такой выдался сложный, вот я и нервничаю… Виола в начале пьесы переодевается мужчиной и берет имя Цесарио. Оливия влюбляется в Виолу, а герцог….

— Так-так, — перебил ее капитан, — новое прочтение пьесы, я понимаю, очень современно. Сейчас очень модно, все работают под Виктюка. Значит, Оливия влюбляется в Виолу… Не хочу ничего плохого сказать про ваш театр, но мне жалко Шекспира. Раньше как-то было привычнее…

— Вы видели «Двенадцатую ночь»? В каком театре?

Капитан Сойка в далеком детстве смотрел старый черно-белый фильм, на этом его знакомство с бессмертной комедией Шекспира заканчивалось. Но он не собирался признаваться в этом Лоле.

— Перейдем к делу, — сказал он, — вы узнаете эту шпагу? Она ваша?

— Она из театрального реквизита, — поправила Лола. — Кто угодно мог ее взять из бутафорской.

— — И вы могли бы? Вы брали ее, когда играли?

— Я вам еще раз повторяю, — терпеливо сказала Лола, — в четвертом акте я по пьесе фехтую с герцогом, который приревновал меня к Виоле.., тьфу, черт! К Оливии! Я вам говорила — Оливия влюбилась в Цесарио, и герцог страшно рассердился. Ведь он сам имел на нее виды!

— Это я помню… — неуверенно проговорил Сойка. — Но вы же говорили, что Оливия по трактовке вашего режиссера влюбилась в Виолу…

— Какое это имеет значение? — первым опомнился крепенький Шурик. — Витя, по-моему, она нам зубы заговаривает и лапшу на уши вешает!

— Вы что — вообще никогда Шекспира не читали? — до глубины души возмутилась Лола.

— Вопросы здесь задаем мы! — хором ответили бравые ребята из милиции.

— Вот и задавайте их по существу, — сердито сказала Лола, — а в доказательство того, что я ничего не путаю и не сочиняю, можете взять у меня из ящика стола в гримуборной томик Шекспира и ознакомиться на досуге.

Александр махнул рукой и вышел, хлопнув дверью.

— Сами все расскажете или будем тянуть время? — вздохнул капитан Сойка.

— Что вы имеете в виду? — искренне изумилась Лола, — о чем это я должна вам рассказать?

— О том, какие отношения связывали вас с покойной Валерий Борисовной Кликунец, — твердо заявил капитан.

— Наплели уже! — вздохнула Лола. — Ох уж эти мне театральные кумушки! Заявляю вам совершенно официально, что никаких отношений у нас с Валерией не было! Слышите — не было!

— Но про нее говорят, что она…

— Она — да! — перебила Лола. — Но я — нет! Неужели в это трудно поверить?