Охотник за приданым

Она обратила внимание на то, что он назвал ее по имени, и сочла это за дерзость. Однако, вспомнив, что он получил разрешение так обращаться к Нанетт, поняла, что естественно обращаться к двум сестрам одинаково, хотя это и явилось для нее неожиданностью. Некоторое время они ехали в молчании.

Затем, не выдержав напряжения, Прунелла сказала уже другим тоном:

— Я понимаю, конечно, что не имею права спрашивать, но думаю, что я все-таки должна знать... Вы продали картины Ван Дейка? А если да, то сколько?

Граф опять повернулся, чтобы посмотреть на нее, но она не посмела встретиться с ним взглядом и родолжала изучать выцветшую подушку переднего сиденья.

— Я не собираюсь отвечать на этот вопрос, — сказал он после паузы. — Гадайте, если хотите, как я поступил. Может быть, мы обсудим это завтра на обеде в Уинслоу-холле.

— Не понимаю, к чему загадки в таком вопросе, — сердито сказала Прунелла.

Девушка чувствовала, что граф поддразнивает ее, и злилась, считая, что продажа картин Ван Дейка не такой предмет, который допускает легкое к нему отношение.

— Есть и другие вещи, о которых я хочу поговорить с вами, — продолжал граф. — Однако самый главный вопрос — это: чем вы планируете заняться теперь, когда вы освободились от ответственности за Уинслоу-холл. А также, что вы собираетесь делать с Нанетт. Она затоскует в Мэноре без светских развлечений, если, конечно, не считать опьяняющего веселья на чаепитиях у священника.

— С кем вы говорили об этом? Кто вам это все рассказал? — посыпались на него вопросы Прунеллы.

Граф небрежно повел рукой.

— Все и каждый, с кем я говорил, с тех пор как приехал.

— Я попросила бы вас ограничиваться собственными делами! — Прунелла вышла из себя. — Что мы с Нанетт будем делать, вас абсолютно не касается, милорд. И мы здесь совершенно счастливы.

— Если это правда, то я готов также поверить в то, что вы жирные коровы, пережевывающие свою жвачку! Не понимаю, зачем вам обманывать меня!

Граф заметил, что Прунелла обиженно поджала губы, улыбнулся и продолжал:

— Я абсолютно убежден, что Нанетт найдет, что Литл-Стодбери очень плохая замена Лондону, и даже если вас устраивает эта жизнь, то наступит такой момент, когда вы должны будете оставить свой иллюзорный мир, который ничего не сможет вам дать, кроме сна наяву!

— Вы осветили тему очень красноречиво, милорд, — ядовито сказала Прунелла.

— И вы не можете утверждать, что меня это не касается, после того как сами попросили меня о помощи, — невозмутимо продолжал граф. — Я совершенно уверен, что мой племянник, что бы он из себя ни представлял, покажется Нанетт прекрасным принцем из волшебной сказки после нескольких одиноких и тоскливых недель в Мэноре.

— Я не позволю вам говорить о моем доме в таком тоне! — возмутилась Прунелла.

— Я просто говорю правду, и вы знаете это! Мы с вами должны решить, Прунелла, как внести веселье и смех в жизнь двух одиноких девушек.

— Я думаю, что у вас, милорд, достаточно дел, чтобы занять себя и не беспокоиться о нас, — отрезала Прунелла. — Когда вы вернетесь в Лондон, то быстро забудете Литл-Стодбери.

— А кто сказал, что я собираюсь в Лондон?

— Я не могу поверить, что, отзываясь таким образом о моем доме, вы найдете жизнь в своем более привлекательной.

— Напротив, я чувствую, как Уинслоу-холл поглощает все мое время, — возразил граф — И, как вы сами знаете, и в доме, и в поместье многое нужно сделать.

К этому времени они уже проезжали через деревню и были недалеко от Мэнора.

— Вы собираетесь помогать мне, как предлагали раньше, — спросил граф, — или предпочитаете воевать со мной?

— Вы хозяин в собственном поместье и делайте там, что вам вздумается.

—Я начинаю уставать от того, что вы меня постоянно втягиваете в военные действия, — вздохнул граф.

Прунелла повернулась и удивленно посмотрела на него.

— Военные действия? — переспросила она.

— Я не настолько туп, чтобы не заметить, что я вам не нравлюсь и вы меня презираете, — продолжал граф. — Вы просто ждете, чтобы я совершил какой-нибудь непростительный грех, чтобы вы могли излить на меня свой праведный гнев.

— Это неправда! — воскликнула Прунелла. — И если вы будете разговаривать в таком тоне, это не улучшит отношения между нами.

— Значит, вы признаете, что между нами все-таки существуют отношения! Это меня удивляет!

Девушка почувствовала себя так, как будто открылась во время дуэли и противник не упустил случая и нанес удар.

— Я считаю, милорд, что вы все преувеличиваете. Я хочу помочь вам выполнить ваш долг по отношению к людям, много лет отдавшим служению вашей семье, и я хочу, чтобы вы, в свою очередь, помогли мне отделаться от вашего племянника Паско. Мы же можем справиться с этими делами без всякой войны?

— Это означает, что мы будем продолжать находиться в состоянии вооруженного перемирия, — сказал граф, — как раз так, как вы, гордая маленькая Прунелла, ведете себя с момента моего возвращения.

Она хотела что-то возразить, но граф жестом остановил ее.