Охотник за приданым

Кэлюмет получает первое поручение

Закончив читать, Кэлюмет долго сидел молча и смотрел прямо перед собой. Сообщения в этом письме были утешительными: сварливая мегера, испортившая ему детство, не была его настоящей матерью и еще отец просил свести за него счеты. Кэлюмет уже ненавидел Таггарта — не столько из-за того, что,он был врагом отца, сколько потому, что тот был предателем. Он чувствовал презрение к этому негодяю. Он сам был злым и жестоким — и знал это,— но никогда не предавал друзей. Лучше совсем не иметь друга, чем иметь и предать.

Кэлюмет оглянулся и увидел, что Бетти продолжает читать.

— Вы знаете, что в этом письме? — спросил он.

Она отложила книгу и кивнула утвердительно.

— Вы его вскрывали? — усмехнулся он.

— Нет,—- хладнокровно ответила она.— Ваш отец прочел его мне.

— Какой добрый!.. Ну и что вы думаете об этом?

— Это не важно, что я думаю. Что думаете об этом вы?

— А вы любопытная! Но позвольте мне, если для вас это не очень затруднительно, оставить при себе то, что я думаю. Теперь мне понятно, что вы имели в виду, когда сказали, что я могу попробовать еще раз. Вы думали, Таггарт послал меня за идолом?

— Да.

— Значит Таггарт уже пытался это сделать при вас?

— Много раз.

— Но вы ведь оставили дверь открытой в ту ночь,— продолжал Кэлюмет и живо прищурился.— Как будто приглашали войти и взять этого идола.

— Мы никогда не беспокоимся о дверях. Кроме того, я не помню, чтобы я говорила вам, что идол находится в доме.

— Ловко, не правда ли? — усмехнулся он.'

Он сложил письмо и сунул его в конверт. Она молча следила за ним. Ее взгляд упал на его поврежденную руку, и она увидела страшный красный отек вокруг повязки. Бетти встала и решительно подошла к нему.

— Пойдемте в кухню. Я позабочусь о вашей руке,-— сказала она. Он взглянул на нее с холодной насмешкой.

— Когда это я разрешал вам заботиться обо мне? Мне не нужно ничьей заботы. Я сам о себе позабочусь.

Она пристально посмотрела на него, и что-то в ее взгляде заставило его почувствовать себя неловко.

— Не будьте таким глупым,— тихо сказала она.

Затем Бетти повернулась и пошла на кухню. Он видел, как она взяла чайник, налила в него воды и поставила на печь. Он был полон решимости не разрешить ей перевязать руку, но когда она через десять минут появилась в дверях и сказала, что она готова, встал и неохотно пошел на кухню.

Бетти промыла ему рану, смазала ее какой-то мазью и перевязала чистым белым бинтом. Никто из них не сказал ни слова, пока она не кончила работу и с удовлетворением осмотрела ее.

— Так,— сказала она.— Теперь вам лучше?

— Немного,— недовольно отозвался он.

Он стоял и смотрел, как она стелила на стол чистую скатерть и ставила тарелки с едой. Он был очень голоден и хотел было опять отказаться, но при виде пищи не смог. Она наверняка опять обозвала бы его глупцом, а он не хотел этого. Закончив хозяйничать, она направилась к двери.

— Вот ваш ужин. Комнату я вам приготовила,— она показала,— а в столовой я оставляю свет, может, вы захотите еще раз прочесть письмо. Только не забудьте его потушить, когда пойдете спать. Спокойной ночи.

Он проворчал что-то, повернувшись к ней спиной. То, что она так равнодушно и спокойно относится к его неучтивости, наполнило его обидой.

— Что вы сказали? — отозвалась Бетти, стоя на пороге.

Он сердито обернулся. Насмешка в ее голосе уколола его.

— Спокойной ночи,— резко сказал он.

— Спокойной ночи,— повторила Бетти, улыбаясь, и исчезла.

Мгновенье Кэлюмет стоял нахмурившись. Затем подошел к столу, глядя на еду и тарелки. Он вынужден быть учтивым. Кэлюмет схватил конец скатерти и, казалось, хотел сбросить все, что стояло на столе, на пол, но, мрачно усмехнувшись, уселся .за стол и принялся есть.

Ранним утром следующего дня, когда он вышел, чтобы накормить пони, на крыльце его встретила Бетти. Она улыбнулась и поздоровалась с ним. Кэлюмет спокойно ответил ей.

Кэлюмет не хотел идти в кухню, пока Бетти не позовет его. Он сделал вид, что очень занят на конюшне, хотя знал, что этим только прикрывает свою зависимость от нее.

Он был совершенно спокоен за завтраком, удивляясь изменению, которое произошло в нем, своему странному смирению. Он убеждал себя, что просто благодарен ей за заботу о его руке. Наблюдая за ней, он понял, что она сознает это и довольна. Но Бетти уделяла больше внимания Бобу, а Боб разговаривал с Кэлюметом. В этом мальчике было что-то такое, что привлекало Кэлюмета, и они беседовали очень дружески. Внезапно, когда Кэ-люмет отвечал Бобу и широко улыбнулся, он -заметил, что Бетти смотрит на него со смешанным чувством волнения и радости. Кэлюмет нахмурился и резко прервал беседу. Он не хотел делать ничего такого, что было бы приятно Бетти.

После завтрака он седлал пони, собираясь проехать к реке, когда к нему подошла Бетти. Не говоря ни слова, она протянула ему конверт, на котором было написано его имя. Он вскрыл конверт, и оттуда выскользнули листок бумаги и несколько банкнот. Бетти казалась невозмутимой. Кэлюмет подсчитал банкноты — тысяча долларов!

— Что это такое? — спросил он.

— Прочитайте в письме.