Охотник за разумом. Особый отдел ФБР по расследованию серийных убийств

По обыкновению, я сначала составил портрет и только потом обратился к возможным подозреваемым. Сколь бы привлекательной с драматической точки зрения ни казалась кандидатура герцога Кларенского, проанализировав все имевшиеся улики, мы с Роем независимо друг друга признали наиболее вероятным убийцей Аарона Косминского.

Как и в деле «йоркширского потрошителя» почти девяносто лет спустя, мы были убеждены в том, что письма с издевкой писал некий мошенник, а не настоящий Джек. Убийца не обладал тем типом личности, который характерен для людей, открыто бросающих вызов полиции. Увечья на телах жертв указывали на психически нездорового, сексуально неполноценного человека, испытывающего ненависть к женщинам в целом. Кроме того, судя по быстрым нападениям исподтишка, наш клиент также страдал от личностной и социальной неполноценности. Он не мог контролировать жертву вербально, уговорить ее следовать за ним. Да и физические обстоятельства преступлений доказывали, что Потрошитель сливался с окружением и не вызывал у проституток подозрений или страха. Скорее всего, это был тихий одиночка, блуждавший по ночам и возвращавшийся на места убийств, а не какой-нибудь верзила-мачо. Без сомнений, полиция уже допрашивала его по ходу расследования. Таким образом, Косминский куда лучше остальных вписывался во все пункты. Что же касается медицинских навыков, якобы необходимых для столь искушенного расчленения и издевательств над трупом, то на самом деле опыт тут не нужен, хватило бы и жажды крови. А мы уже давно выяснили, что убийце достаточно только желания, чтобы совершить над телом жертвы любые зверства, какие ни придут ему в голову. Эда Гейна, Эда Кемпера, Джеффри Дамера и Ричарда Маркетта не остановило отсутствие медицинского образования, и таких примеров можно привести еще много.

А теперь, пояснив свои умозаключения, мне придется дать задний ход и отступиться от своих слов о том, что по прошествии ста лет я могу с уверенностью указать на Аарона Косминского. В конце концов, он лишь один из тех кандидатов, которых нам представили. Но я почти наверняка знаю, что Джеком-потрошителем был человек того же типа, что и Косминский. Если бы мы работали над этим делом сегодня, то наш портрет, без сомнения, помог бы Скотленд-Ярду сузить круг подозреваемых и в конечном итоге схватить настоящего убийцу. Вот почему я считаю, что в современных условиях знаменитое преступление мы раскрыли бы без особого труда.

Хотя зачастую мы можем точно указать на конкретного преступника, в некоторых делах следствию порой не хватает улик для ареста и предъявления обвинения. Один из таких случаев — дело «душителя СПУ» из Уичи-то, штат Канзас, промышлявшего в середине 1970-х.

Все началось 15 января 1974 года с убийства семейства Отеро. Тридцативосьмилетнего Джозефа Отеро и его жену Джулию связали и задушили шнуром от оконных жалюзи. Их девятилетнего сына Джозефа-второго нашли в его комнате связанным и с полиэтиленовым пакетом на голове. Одиннадцатилетнюю дочь Джозефину примотали за шею к трубе в подвале. На девочке не было никакой одежды, кроме толстовки и носков. Судя по всему, Отеро убили далеко не спонтанно: телефонный провод был перерезан, его нашли на месте преступления.

Спустя десять месяцев в кабинете редактора местной газеты раздался звонок, и анонимный абонент направил журналистов к некой книге в общественной библиотеке. Записка внутри книги гласила, что субъект берет на себя ответственность за убийство Отеро, пообещав убивать и дальше. Его узнают по кодовой фразе: «Свяжи. Пытай. Убей».

В последующие три года погибли еще три девушки, после чего преступник, так старательно выдумывавший себе прозвище, написал письмо местному телеканалу, приоткрыв немало интересных сведений о себе. «Скольких еще мне нужно убить, чтобы на меня обратили внимание и напечатали мое имя в газетах?» — вопрошал он.

В одном из аналогичных публичных обращений он сравнил себя с Джеком-потрошителем, «сыном Сэма» и «хиллсайдскими душителями» — словом, с жалкими личностями, которые прославились благодаря совершенным преступлениям. Свои действия «СПУ» списывал на «одержимость» и «икс-фактор», из-за чего газеты бурно принялись рассуждать на тему психологической стороны его преступлений.

Он также прикладывал к письмам зарисовки обнаженных женщин, связанных в различных позах для пыток и изнасилования. Хотя эти мерзкие рисунки в газетах не публиковали, мне они дали четкое представление о личности искомого преступника. Теперь его поимка была лишь вопросом времени и сужения круга подозреваемых.

Как и его кумир Джек-потрошитель, в какой-то момент «СПУ» вдруг перестал убивать. Впрочем, я уверен, что в данном случае дело обстояло иначе: после допроса в полиции преступник занервничал, решив, что ему сели на хвост, и благоразумно решил остановиться, пока у полиции не накопилось достаточно улик, чтобы упечь его за решетку. Хотелось бы верить, что мы его обезвредили, но порой дракон все же берет верх.