Охотник за разумом. Особый отдел ФБР по расследованию серийных убийств

Глубоко в разуме и психике преступника сокрыто некое наследие, которое вынуждает его поступать именно так, а не иначе. Позднее, когда я стал изучать сознание и мотивацию серийных убийц, и далее, исследуя места преступлений в поисках поведенческих зацепок, я всегда отмечал один или несколько элементов, характерных именно для этого преступления, именно для этого преступника. Я искал то, что отражало его сущность.

В конце концов для описания этого уникального элемента и личного импульса, всегда остающихся неизменными, я придумал термин «почерк». Я использую его иначе, чем привычный modus operandi, который зачастую может меняться. «Почерк» стал центральной категорией нашей работы в отделе следственного сопровождения.

В итоге сотни арестованных, которых мы схватили в день финального матча, были отпущены из здания суда еще на этапе технического разбирательства: в попытке поскорее завершить операцию ордера на обыск подписывались не генеральным прокурором, а его помощником. Однако САР Уэлч все же выполнил обещание и доставил Гуверу некоторое количество задержанных. Во всяком случае, таковыми они оставались достаточно долго для того, чтобы произвести желаемый эффект на Капитолийский холм. Я же получил озарение, которое затем сыграло важнейшую роль в моей правоохранительной карьере. Оказывается, преступникам хватит и пары капель.

Глава 4. Меж двух миров

Мы занимались делом о межштатном угоне грузовика, набитого под завязку виски «Джим Бим» на сумму свыше 100 000 долларов. Стояла весна 1971-го, и я проработал в Детройте уже полгода. Бригадир склада дал нам наводку, где краденый алкоголь планировалось обменять на деньги.

По этому делу мы работали в связке с полицией Детройта, но обе организации разрабатывали собственный план перехвата. Непосредственно взаимодействовали только высокие начальники, но, о чем бы они ни договорились, до нас информация так и не доходила. Поэтому, когда дело шло к аресту, ни одна сторона не имела представления о планах другой.

Ночь. Окраина города. Железнодорожные пути. Я сижу за рулем машины ФБР, а рядом со мной — старший группы Боб Фитцпатрик. Он и обеспечивал информаторов, а исполнителем по делу числился Боб Макгонигел.

Вдруг рация разрывается криками:

— Хватай их! Хватай!

Визг тормозов, наши машины окружают полуприцеп. Тут открывается водительская дверь, оттуда вываливается человек и задает стрекача. Вместе с агентом из другой машины мы выпрыгиваем наружу, я достаю пистолет и пускаюсь в погоню.

Темно, мы в штатском — никаких костюмов и прочего, — но я никогда не забуду белки глаз копа в униформе, который направил дробовик прямо мне в лицо и скомандовал:

— Стоять! Это полиция! Сложите оружие!

Нас разделяло менее двух с половиной метров, и я понял, что он уже готов спустить курок. Я замер, пытаясь совладать с мыслью, что любое движение чревато возможностью мигом превратиться в фарш.

Я уже собирался положить пистолет на землю и поднять руки, как услышал бешеный крик Боба Фитцпатрика:

— Это ФБР! Он агент!

Коп опустил ствол, и я инстинктивно снова сорвался с места в погоню за водителем, стараясь наверстать упущенное время. Кровь стучала в ушах. Вместе с другим агентом мы одновременно догнали преступника, сбили его с ног и заковали в наручники. Пожалуй, немного грубее, чем следовало, но я был на взводе. Но те мучительно долгие пару секунд, когда я стоял под дулом ружья и меня едва не разнесло в клочья, были самыми жуткими в моей жизни. С тех пор я много раз влезал в шкуру и голову жертв насилия, убийств, заставляя себя живо представить их мысли и переживания в момент нападения. А взглянуть на дело глазами жертвы мне помогал собственный страх.

Мы, молодняк, изо всех сил старались арестовать как можно больше преступников. Однако многие прожженные ветераны, похоже, считали бессмысленным горбатиться, принимая во внимание тот факт, что их оклад не зависит от того, как часто они рискуют жизнью. Это только у торговых агентов «волка ноги кормят». А поскольку по долгу службы мы бо́льшую часть времени проводили вне офиса, определенная категория агентов взяла в привычку в рабочее время рассматривать витрины, сидеть на лавочке в парке и почитывать «Уолл-стрит джорнал».

Будучи синепламенным, я взял на себя обязанность написать служебную записку с предложением ввести систему бонусных выплат, чтобы поощрить наиболее продуктивных работников. Записку я передал нашему ПСАРу, или помощнику спецагента-руководителя, Тому Нейли.

Том вызвал меня к себе в кабинет, прикрыл дверь, взял со стола мою писанину и одарил меня благосклонной улыбкой:

— Джон, чего ты так разошелся? Получишь ты свою прибавку. — И с этими словами порвал записку пополам. — И за выслугу лет получишь, — пообещал он, снова разрывая бумагу пополам. — И за старание тоже. — Еще раз, и вот он уже вовсю хохочет. — Не раскачивай лодку, Дуглас, — произнес он напоследок, выбрасывая обрывки в мусорную корзину.