Охотник за смертью

– Я понял это, как только убил последнего твоего раба. Да и Касур догадался уже на следующую ночь.

– Не люблю, когда достойный человек хоронит себя заживо. Я правильно понимаю, что ты просто другими словами спросил то же самое: что мне от тебя нужно?

Альгирдас молча кивнул.

– Услуга, – сказал Змей, – довольно большая. В двух частях. Во-первых, Паук, мне нужно, чтобы ты прожил еще тысячу сто тринадцать лет. Это – минимальный срок.

Это было смешно. И глупо. Альгирдас не собирался жить так долго. Рано или поздно, когда он сделает все, что нужно Сину, Совет примет решение убить упыря, и будет прав. И Альгирдас знал, что примет смерть с благодарностью. Тысяча лет – слишком долгий срок для души, от которой мало что осталось.

– А потом ты должен будешь найти моего сына, – говорил Змей. – Подожди, Паук, не отказывайся, не выслушав. Дело в том, что твой сын тоже еще не умер.

Зато умер Альгирдас. Прямо здесь, под липой, среди ясного летнего дня, он умер, перестал дышать, и сердце остановилось, чтобы вечность спустя, начать биться снова.

Восстановить дыхание оказалось сложнее.

– Сенас унес его в логово, – продолжил Змей, разглядывая свои длинные когти, – я не знаю, где он прячется. После того, что ты сделал с ним, – я имею в виду, до того, как напился его крови, – Сенас перестал быть моим рабом, стал ничем, и… превратился для меня в пустое место. В буквальном смысле, Паук. Найти его я могу, могу убить, а приказать что-то – уже нет. Старая дружба, о которой я упоминал, не распространяется на существ низких и недостойных моего внимания.

«Можешь найти?!»

Альгирдас молчал, боясь перебить собеседника, подавляя желание схватить того за глотку и вытряхнуть все, что ему известно.

– Сенас сейчас не здесь, – объяснил Змей, – и от того, что я открою тебе его местопребывание, ничего не изменится. Ты не сможешь туда добраться. Никто из вас не сможет. Но мой сын властен приказывать любому созданию тьмы – от самых малых, до самых великих. И если ты отыщешь его, Паук, он поможет тебе вернуть твоего малыша. Услуга за услугу.

– Тысяча лет?

– Тысяча сто тринадцать лет. Возможно больше. Мой сын еще не родился. Он младше тебя ровно на тысячу сто лет… день в день. И если бы я был суеверен, решил бы, что это добрый знак. Как видишь, мы в равном положении.

– Я должен начать поиски, когда ему исполнится тридцать три? Почему не раньше? И потом, если ты заранее знаешь…

– Не спр-рашивай о том, чего не поймешь, охотник! – звериным рыком вырывалось из человеческой глотки. Змей гневно раздул ноздри, песок под его взглядом почернел и расплавился. – Я властен над временем и событиями, – уже мягче продолжил владыка стихий, – а ты считал себя непобедимым. Аналогия ясна?

– И на тебя нашлась управа, – Альгирдас не удержался от мести за «не совсем живого», – ясно, конечно. Чего ж тут не понять? Но почему я? Потому что я умею плести паутину?

– Именно так.

– Я помогу тебе, если не найду Сенаса раньше.

– Ищи, – позволил Змей, – удачи пожелать не могу – сам понимаешь, тут наши интересы расходятся. Но ты ищи. Надо же тебе зачем-то жить это тысячелетие, – он тряхнул головой и улыбнулся: – У тебя скверный характер Паук, ты знаешь? Ты пригоден для общения только в состоянии глубокой апатии. Хочешь небольшой подарок? Как скрепление договора, или просто так, если угодно. Хочешь знать, что ожидает вас в будущем?

ЭПИЛОГ

– Ты – последний Старейший, властвующий по праву крови, и ты навсегда останешься правителем на своей земле. Смертные забудут даже твое имя, но что тебе за дело до смертных? Направляя князей, распоряжаясь их подданными, властвуя над небом, водой и твердью, ты увидишь возвышение твоей земли и ее старость. Она падет, прожив отпущенный ей срок, как проживают его и люди, и государства, и даже планеты.

Ты сделаешь то, чего хочет твой упрямый наставник. В сердцах людей сумеешь объединить многобожие с монотеизмом. Двоеверие – смешно и страшно, но то, что ты сделаешь, просуществует тысячи лет. Только вам, Гвинн Брэйрэ, это не принесет ни пользы, ни радости. Братству недолго осталось существовать.

Вы защищаете людей, а люди в ответ начнут уничтожать вас. Еще двести лет, Паук, а потом вы начнете умирать. Нет, не от старости – от смерти. Появятся сомнения в ваших целях и задачах, Совет перестанет быть единодушным, все меньше станет приходить новых людей, вы распадетесь на несколько групп, каждая со своими взглядами на то, как жить дальше. Ну а потом вас переломают поодиночке.

Все заканчивается. Бессмертные должны быть к этому готовы.

Впрочем, вы успеете принести еще немало пользы. И обещаю: к тому времени, как последние из Гвинн Брэйрэ утеряют связь с тобой, о фейри среди смертных останутся только воспоминания.

Только потери впереди. Ты еще не привык, Паук? Я вот так и не смог привыкнуть. Но рано или поздно ты получишь свой плащ из змеиной кожи. Это не так уж плохо, когда выбирать не из чего.

И береги Касура, он всю жизнь защищал тебя, теперь твоя очередь.

КНИГА ВТОРАЯ УПЫРЬ