Охотник за смертью: Честь

— Я был не прав, — признал Финли. — Тем не менее я продолжаю чтить семейные узы. Ради них нам следует держаться вместе, однако чтобы это понять, мне пришлось многое пережить. Не для того я сражался и проливал кровь во время Восстания, чтобы Семьи вновь начали творить свои темные делишки. Я могу рассчитывать на твою помощь, Роберт? От Парламента не слишком много проку, однако больше вообще ничего нет.

— Не знаю почему, но я никогда не связывал тебя с политикой, — признался Роберт.

— Политика — тоже своего рода поле боя, — пожав плечами, ответил Финли. — И мне пришлось обучаться новым формам борьбы, чтобы не умереть от скуки. Итак, ты со мной?

— Я обдумаю твое предложение, и мы поговорим позже. Надо проверить, действительно ли у нас с тобой так много общего. И если окажется, что ты прав… то я сочту за честь иметь на своей стороне легендарного воина Финли Кэмпбелла.

— Я тоже. — Впервые за весь разговор Финли улыбнулся, и они пожали друг другу руки.

— Не дай Бог, найдут общий язык, — сказала Адриана Евангелине. — Напиваться в кабаках с сомнительной репутацией и донимать друг друга подобными шуточками может нравиться только мужчинам.

— А мне лично кажется, что это довольно занятно, — решительно заявила Евангелина.

— Привет, Адриана, — поприветствовал ее Финли, изо всех сил стараясь показаться вежливым. — Ты выглядишь… как всегда.

— Полагаю, это надо воспринимать как комплимент, — ответила она. — Насколько я могу судить, ты до сих пор не сменил своего портного. Правда, что он приобрел себе новую собаку-поводыря?

— У тебя острый язык, Адриана, смотри не порежься. Кажется, вы с Евангелиной обсуждали последние сплетни?

— Я слышала, ты метишь в основное русло политики… Позволь дать тебе один совет. Не делай этого. Не сомневаюсь, что у тебя благие намерения, но избави нас Бог от еще одного энтузиаста-дилетанта, способного только будоражить толпу и мутить воду. Здесь нельзя убивать людей исключительно за то, что они выиграли у тебя дебаты. Против подобных штучек теперь существует закон. Хотя должна заметить, что если где-нибудь твое присутствие и было бы кстати, то только в дебатах по бюджетному вопросу — им не помешало бы добавить немного огня. Послушай, Финли, я тебя хорошо знаю. Ты слишком слаб для политики. Ты не сможешь принять правила игры. Не сможешь смириться с проигранным сегодня спором, уповая на то, что, возможно, повезет завтра. Кончится тем, что ты сорвешься, и тогда я не смогу тебя спасти. Никто не сможет тебя спасти, несмотря на все твои заслуги во время Восстания. Сейчас героям — грош цена.

— Узнаю тебя, Эдди, — сказал Финли. — Ничего другого я и не ожидал услышать. Прояви ты ко мне маломальскую любезность, я бы, наверное, от такого шока оправиться не смог. Мне пришлось через многое пройти во время Восстания, даже через ужасы Гасельдамы. Но какие бы испытания ни бросала мне Империя, я сумел выйти из них живым, так что с политиками уж как-нибудь совладаю. А насчет того, чтобы кое-кого из них укокошить… Не беспокойся, я постараюсь сделать это без свидетелей.

— Вся беда в том, что именно так ты и поступишь, — заметила Адриана. — Видимо, в твоем понимании это называется Дипломатическим подходом.

— Как бы там ни было, — продолжал Финли, — я хочу увидеть своих детей.

Все, в том числе и Евангелина, от удивления распахнули глаза и уставились на Финли.

— Финли, — не веря своим ушам, тихо закачала головой Адриана, — какая муха тебя укусила? Первый раз в жизни слышу, что ты хочешь увидеть своих детей. Ты не желал их видеть, даже когда они только появились на свет. Мне то и дело приходилось тебе напоминать, чтобы ты приготовил им рождественские подарки. Они позабыли бы, как ты выглядишь, если бы дома не было твоих голограмм. И вообще, где тебя носило в те времена, когда их жизнь находилась в опасности? Когда Грегор Шрек, не зная, как иначе до тебя добраться, подставил их под удар? Можешь ли ты назвать хотя бы одну вескую причину, по которой мне следует тебя к ним допустить?

— Последнее время… я вдруг стал ощущать себя смертным, — признался Финли. — Когда я умру, после меня останутся только моя репутация и дети. Я видел, что из моей жизни сделали журналисты; тот образ, которые они создали, совсем на меня не похож. Стало быть, остаются только дети. Я хочу, чтобы они имели представление о том, каким был их отец на самом деле. Я знаю, многое из того, что я делал… весьма сомнительно. Но, поступая так или иначе, я всегда был уверен в своей правоте. В прошлом я вел двойную жизнь и всегда убеждал себя, что в ней нет места для детей. Им было гораздо спокойнее и безопасней с тобой. К тому же я совершенно не умел общаться с маленькими. И боюсь, что не умею и сейчас. Но сейчас… мне бы хотелось их получше узнать. Если они не против…

От изумления Адриана даже отшатнулась. За все годы супружества Финли никогда не был с ней столь откровенен.

— Я спрошу их, — наконец произнесла она. — Пусть будет так, как они решат. Но не рассчитывай, что я каким бы то ни было образом замолвлю за тебя словечко.

— Я и не прошу, — сказал Финли.