Охотник за смертью: Честь

Однако столь замечательное достижение Восстания породило также ряд неожиданных проблем. В течение многих веков торговля и промышленность Империи строились на подневольном труде клонов и эсперов. Надо заметить, что недостатка в нем никогда не ощущалось. Теперь на смену ему пришли свободная рабочая сила и новые технологии. Причем оказалось, что и то и другое обходится весьма дорого. Любые перемены всегда стоят больших денег, но кто-то должен за них платить.

Поскольку нам наконец удалось собрать налоги, мы вновь запустили в действие компьютеры.

Здесь Гутман сделал небольшую паузу, чтобы все присутствующие имели возможность обратить свои взоры на тех, по чьей вине была выведена из строя компьютерная сеть. Другими словами, на Оуэна и Хэйзел, которые скромно кивали и улыбались.

— Поначалу мы хотели повысить налог с прибыли, — продолжал Гутман, — но вскоре народ в своем большинстве недвусмысленно дал нам понять, что эта идея, мягко говоря, ему не по вкусу. Поскольку самыми богатыми в Империи остаются Семьи, нам предложили взвалить увеличившиеся расходы на их плечи. Однако Кланы не без основания утверждают, что соглашение с Рэндомом лишило их силы и власти, в результате чего многие докатились чуть ли не до нищеты. Они вполне резонно заявляют, что наказывать их Дальше было бы по меньшей мере несправедливо. Несмотря на многочисленные обсуждения, переговоры и совещания, мы до сих пор не пришли ни к каким положительным результатам.

— Его речь превзошла даже твою, — тихо заметила Оуэну Хэйзел. — Я потрясена до глубины души.

— На Подполье тоже не рассчитывайте, — вступила в разговор Диана. — Нам и так приходится поддерживать семьи клонов и эсперов, которые оказались на улице из-за новых технологий. Пока они были собственностью Кланов, те обеспечивали их насущные нужды. Теперь, когда клоны и эсперы стали свободными гражданами, Кланы попросту умыли руки. Свобода, конечно, хорошая вещь, но брюхо ею не набьешь.

Оуэн вопросительно взглянул на Хэйзел, та в ответ пожала плечами.

— Не спрашивай меня. Мои представления о перераспределении богатств ограничены пиратским опытом и охотой за клонами Ни то, ни другое не увенчалось успехом.

— Беда в том, что перемены в Империи идут слишком медленно, — заметила Диана Виршу.

— Беда в том, что они идут слишком быстро, — возразил Гутман.

— Еще бы ты так не считал, — не унималась Диана. — Таким, как ты, они ничего хорошего не сулят. Хочешь не хочешь, а плакали твои денежки. От этого вашему брату не отвертеться.

— Я всего лишь говорю о том, что нельзя осуществлять быстрый переход от системы, основанной на людском труде, к полностью автоматизированной. Иначе мы можем кончить, как Шаб. А этого, полагаю, никто не хочет.

Диана грозно нахмурилась.

— Хватит хитрить, Гутман. Подполье вовсе не заинтересовано в том, чтобы заменить машинами труд клонов и эсперов. Мы всего лишь требуем улучшения условий труда и нормальной заработной платы. А ты переводишь разговор на технические проблемы только потому, что хочешь уйти от темы.

— Мы опять вернулись к вопросу о деньгах, — объявил Гутман, откинувшись назад на спинку кресла. — В Империи беспорядок. Инфляция охватила все планеты. Цены растут даже там, где положение считалось наиболее стабильным. В ход пущены все сбережения. Банки один за другим терпят крах. Семьи делают все, что могут, однако сходятся на том, что в дальнейшем положение скорее всего будет еще хуже. Что бы мы ни говорили о прежнем порядке, но при нем знали цену деньгам. Пусть даже для этого Императрице порой приходилось вздернуть парочку банкиров.

— А что, если нам ввести налог на пустую болтовню, — вкрадчивым голосом предложила Хэйзел, — или, скажем, налог на барыши для тех, кто умудряется ловко извлекать прибыль из постоянно меняющейся политической обстановки? Уверена, такая мера существенно пополнит государственную казну.

По залу прокатился ропот.

— Попрошу присутствующих оградить нас от нападок, — строго заявил Гутман. — Итак, переходим к следующему пункту повестки.

— Но мы же ничего не решили по последнему вопросу, — возразил Оуэн.

— Я сказал, переходим к следующему пункту, — повторил Гутман.

— Как Спикер Парламента, я отвечаю за повестку дня.

— Послушай, — сверкнув свирепым взглядом, продолжал Оуэн.

— боюсь, дождешься ты у меня.

— Я бы мог тебя вывести вон, — заявил Гутман.

— Только попробуй!

— Пожалуйста, Оуэн, — вступила в разговор Хэйзел.

— Следующий вопрос, — продолжал Гутман. — К нам хочет обратиться офицер Имперского Флота генерал Беккет.

В воздухе немедленно материализовался видеоэкран, как будто все это время он только и ждал сигнала. На присутствующих устремил строгий и неприступный взгляд Шоу Беккет. Казалось, тяжелая квадратная голова сидит прямо на широких плечах, большая часть которых осталась за кадром. Одет он был в офицерскую форму, плотно обтягивающую его мощную грудь. Широкий разрез губ и неподвижный взгляд выдавали в нем человека сурового и неприступного. Как всегда, он курил сигару, время от времени прерывая свою речь, чтобы выпустить дым.