Охотник за смертью. Честь

– Кларисса! Ты выглядишь замечательно! Просто восхитительно!

– Спасибо, милый Тоби. Сейчас я и чувствую себя намного лучше. Хирурги постепенно удаляют имплантанты, которые внедрили в мой организм по приказу Лайонстон. Дело это долгое, однако сдвиги уже есть. По крайне мере теперь я могу смотреть на тебя человеческими глазами.

– И к тому же на редкость красивыми!.. А откуда у тебя такие прекрасные волосы?

– Парик. Мои собственные волосы еще не отросли. Ты так много сделал для меня, Тоби. Не знаю, как мне тебя и благодарить.

– А вот я прекрасно знаю, какой способ благодарности он предпочел бы, – насмешливо заметила Грация. – Ладно, дорогие мои, довольно ворковать. Вы развели здесь такую сладость, что чай можно пить без сахара. Идите сюда, все готово.

Кларисса опустилась на стул рядом с Тоби. Оба по-прежнему улыбались, не сводя глаз друг с друга. Флин вежливо кашлянул, напоминая о себе, потом улыбнулся и кивнул Клариссе.

– Привет, Флин, – сказала она, обласкав его лучистым взглядом. – Как поживаешь?

– Вкалываю сверхурочно, вместо того чтобы вечерами прохлаждаться дома. Спасибо начальничку. А ты здесь вполне счастлива, как я вижу?

– Вряд ли, – заметила Грация, уставившись в чашку. – По большей части она сидит в своей комнате и вздрагивает всякий раз, стоит ей услышать какой-нибудь громкий звук. Единственный человек, с которым она разговаривает, это Тобиас. Да и с ним общается почти исключительно при помощи голографической связи.

– Она слишком много вынесла, – вызывающе произнес Тоби. – Конечно, сейчас ей требуется время, чтобы оправиться и... приспособиться к жизни. Надеюсь, тетушка, вы к ней достаточно снисходительны, правда ведь?

– О, конечно, – быстро вставила Кларисса. – Грация меня очень поддерживает. Мне просто... пока не хочется ни с кем встречаться. Сначала я хочу стать прежней, такой, как была до того, как Лайонстон превратила меня в одну из своих отвратительных телохранительниц. Тогда я вновь смогу нормально общаться с людьми.

– Разумеется, – подхватил Тоби. – И не надо торопиться. Все постепенно образуется. Тебе некуда спешить.

– Я кое-что слышала о других девушках-телохранительницах, – тихо произнесла Кларисса, опустив взгляд на свои руки, аккуратно сложенные на коленях. – Некоторые из них сошли с ума, три покончили с собой – не могли вынести воспоминаний о том, кем они были и что натворили. Но я никогда этого не сделаю. Это все равно что позволить Лайонстон в конце концов одержать надо мной верх. Только... я понимаю, почему эти девушки так поступили. Не думаю, что когда-нибудь смогу стать прежней, даже после того, как хирурги закончат работу. Мне предстоит начать новую жизнь и в этой жизни заняться чем-то важным.

– Почему бы тебе не поработать со мной в Имперских Новостях? – предложил Тоби. – Восстание показало, что средства массовой информации способны повлиять на многое. Конечно, если они свободны и делают свое дело честно.

– Спасибо за предложение, – сказала Кларисса, улыбнувшись Тоби еще шире и лучезарнее, чем раньше. – Думаю, это как раз то, что мне нужно.

Внезапно в ухе Тоби прозвенел настойчивый сигнал вызова. Несколько мгновений он внимательно слушал, лицо его становилось все более хмурым и сосредоточенным. Потом резко поднялся на ноги.

– Кларисса, тетушка, приношу извинения, но мы с Флином должны вас оставить. Стало известно, что Роберт Кэмпбелл отказался от звания капитана, ушел в отставку из Флота и отправился домой, на Голгофу, чтобы возродить свой Клан. Сейчас он прибывает в космопорт. Представители всех программ новостей уже там. Я, конечно, послал туда пару репортеров, но вообще-то мне нужно присутствовать лично. Если кто-то и может вернуть Клану Кэмпбеллов прежнее величие, так это герой войны, такой, как Роберт. Идем, Флин. До свидания, Кларисса. Я потом тебе позвоню.

– А как же чай? – недоуменно спросила Грация.

– Выпьем в следующий раз, тетушка.

* * *

Роберт Кэмпбелл стоял навытяжку перед огромным, в полный рост, зеркалом и тяжело вздыхал. Он уже забыл, сколько мучений может доставить человеку гражданская одежда. Портной суетился вокруг него с полным ртом булавок, там подгибая, здесь припуская, и при этом держался несколько фамильярно – по крайней мере по мнению привыкшего к субординации Роберта. Разумеется, компьютер мог снять с него все мерки и сконструировать сколько угодно костюмов. Но в свете бытовало мнение, согласно которому такие важные вещи следует делать исключительно вручную. Считалось, что компьютер не обладает в полной мере художественным чутьем и чувством стиля, которые доступны лишь человеку.