Охотник за смертью. Честь

– Видишь ли, Валентин не всегда был монстром. Я помню его с детства. Мы ходили в одни и те же кружки, посещали одни и те же вечеринки. С виду он казался вполне... нормальным. Ни малейшего намека на того психопата, в которого он превратился потом. Такой же ребенок, как большинство других, разве что более тихий. Словом, почти такой, как я. И хотя настоящим другом он мне не был, помнится, зачастую мы неплохо проводили время. Потом наши пути разошлись. Он превратился в Вольфа, а я – в Дезсталкера. Мы не виделись с ним уже много лет. И я не перестаю задавать себе один и тот же вопрос: как могло случиться, что из двоих столь похожих друг на друга детей получились двое совершенно не похожих друг на друга взрослых?

– Люди меняются, – заметила Хэйзел, – не важно, хотят они того или нет. Жизнь пишет сценарий, а нам лишь изредка выпадает возможность импровизировать.

– Браво, Хэйзел, – Оуэн поднял на нее взгляд, – довольно глубокая мысль.

– Хватит меня опекать, Дезсталкер. У меня своя голова на плечах. Случалось, что я даже читала книжки – когда нечего было делать. Я просто хочу сказать, что пока мы переустраивали Вселенную, она то же самое делала с нами. Посмотри на себя – ты уже далеко не тот, каким был всего несколько лет назад. И слава Богу! Тот Оуэн Дезсталкер, которого я некогда спасла от верной смерти, совсем не похож на легендарного героя Восстания, перевернувшего вверх дном всю Империю.

– Знаю. Именно это меня и беспокоит.

– А вот беспокоиться совсем ни к чему, – заметила Хэйзел. – Потому что тот Оуэн был на редкость мрачным занудой. Оуэн удивленно поднял глаза.

– Зачем же ты с ним связалась?

– Я сумела разглядеть, на что он способен. Кончики его губ слегка дернулись.

– Я тоже много думал о тебе и пришел к такому же выводу. После этих слов Оуэн вновь нахмурился.

– Что, черт возьми, с тобой происходит? Могу поклясться, что в жизни еще не встречала человека, который вроде тебя по всякому поводу впадал бы в депрессию.

– Вспомнил о Финли Кэмпбелле. Все-таки нам следовало взять его с собой.

– Кажется, это мы с тобой уже обсудили. Он одержим идеей убить Вольфа. Поклялся честью и кровью во что бы то ни стало отомстить Валентину. Если мы хотим, чтобы у нас был выбор, такого человека, как Финли Кэмпбелл, нельзя даже близко к себе подпускать. Он ведет себя, как сущий... сумасброд. Его уже пытались использовать в качестве охотника за преступниками, но он всегда приносил только трупы. Причем иногда даже по частям. Недавно я слышала, будто его подружка, Евангелина, пытается приобщить его к политике. Не дай Бог, Финли окажется в Парламенте. Вот все, что я могу сказать по этому поводу.

– Но он сражался рядом с нами. Он такой же герой Восстания, как мы с тобой. И Валентин истребил всю его Семью. Я считаю, что несправедливо держать его в стороне от нашего предприятия.

– Оуэн, мы едва знаем этого человека. Ты говоришь, что хочешь взять Валентина живым. Будь с нами Кэмпбелл...

– Да, понимаю. Но если у нас будут секреты от людей, которые считаются нашими товарищами, то они вправе поступать с нами точно так же. Кто знает, что они могут скрывать от нас?

– Черт, – выругалась Хэйзел, – у каждого есть свои секреты! О том, что это значит, Хэйзел поняла лишь после того, как сказала – и, ощутив неловкость, затаила дыхание.

Промычав что-то в ответ, Оуэн повернулся к экрану главного дисплея, где его ждало сообщение, полученное после сенсорного обследования местности. Хэйзел слегка расслабилась и, чтобы не привлекать к себе внимания, постаралась незаметно овладеть ритмом дыхания. Она кое-что недоговаривала Оуэну. Отчасти потому, что ей не хотелось его огорчать, а отчасти потому, что она по-прежнему была убеждена, что свои дела должна решать сама. После того как она прошла через Безумный Лабиринт в Мире Вольфлингов, который бесповоротно изменил ее, у Хэйзел появились проблемы со снами. Поначалу ее просто мучили навязчивые образы. Однако со временем сны стали все больше досаждать ей в состоянии бодрствования. Она уже не могла от них просто отмахнуться – за ними определенно что-то скрывалось. Причем что-то важное. Теперь сны снились ей каждую ночь. Они были яркими и отчетливыми, но Хэйзел не могла понять, относятся они к прошлому или к будущему. Казалось, будто в темные ночные часы, когда защитные силы человеческого организма максимально ослаблены, у нее в голове начинало разворачиваться Время. В ее мозгу постоянно прокручивались то одни, то другие сюжеты, отделаться от которых она при всем желании не могла.