Охотник за смертью: Судьба

Оуэн поднял правую руку и показал красовавшееся на его пальце родовое кольцо из массивного черного золота. Артур на мгновение задержал дыхание, а потом тоже поднял правую руку и показал такое же кольцо. Они медленно опустили руки, и Артур, глубоко вздохнув, сказал:

— Черт. Это действительно кольцо Охотников за Смертью, все без обмана. Только оно всегда было одно. Выходит, я и вправду имею дело с путешествием во Времени. Это впечатляет. А ты, значит, мой повзрослевший сын Оуэн. Судя по виду, дела у тебя сложились неплохо. Должен сказать, что ты здорово похож на своего деда. А как, хотелось бы знать, меня сюда занесло? Догадываюсь, что на это должна быть причина.

— Ты отнесся ко всему этому очень спокойно, — заметил Оуэн. — Безусловно, более спокойно, чем я.

Артур небрежно пожал плечами:

— Когда интригуешь при дворе императрицы, мало что может тебя напугать или выбить из колеи.

Он устремил на Оуэна пристальный взгляд:

— Скажи, Оуэн, в твоем времени я мертв? Убит из-за этих интриг?

— Да, — ответил без обиняков Оуэн. — Лайонстон велела тебя убить. Она подослала к тебе Кита Саммерайла, и он зарубил тебя прямо на улице. Никто не пришел на помощь.

— Что ж, — промолвил Артур, помолчав. — По крайней мере, она послала ко мне человека достойного. Не кого попало, а самого Саммерайла. Не сомневаюсь, что он и дальше будет совершать великие убийства. Буду ли я помнить об этом, когда вернусь?

— Не знаю, — сказал Оуэн. — В этом деле, в путешествиях во Времени, я новичок.

— Ну и черт с этим! Я не рассчитывал дожить до старости. Охотники за Смертью, как правило, до нее не доживают. Это цена, которую приходится платить за право быть не одним из многих, а вершителем судеб. Путь воина никогда не бывает легким.

— Да, — отозвался Оуэн, и гнев, закипевший в нем с новой силой, прорвался в его словах. — Я стал воином, каким ты всегда хотел меня видеть. Я возглавил восстание, которое свергло Лайонстон. У меня нет жены, ни семьи, ни того, кого я мог бы назвать своим сыном. Но зато твой ядовитый дар, отец, я получил. Я стал не просто воином, а чертовски великим воином.

— Ты, кажется, этим огорчен, — заметил Артур.

— А тебя это удивляет? Когда я стану чуть постарше, ты наймешь для меня уйму персональных наставников, которые займутся муштрой и выколачиванием из меня дерьма, пытаясь выявить во мне способность к «спурту» и сделать-таки из меня, в угоду тебе, великого воителя. Так вот, чтобы ты знал, мне никогда не хотелось становиться бойцом. Никогда! Чего мне всегда хотелось, так это стать историком и изучать прошлое. Запершсь в башне из слоновой кости, подальше от всех вершителей людских судеб и тех бед, которые они приносят людям. Но куда там! Ты и наше чертово семейное наследие все равно лишили меня возможности заниматься любимым делом. Мне, как я тому ни противился, пришлось иметь дело не с книгой, а с мечом и дисраптером!

Только сейчас на лице Артура появился намек на обеспокоенность. Он шагнул вперед и протянул руку, словно хотел обнять Оуэна, но, увидев его глаза, медленно ее опустил.

— Может быть, я действительно хотел привить тебе воинские навыки, не слишком интересуясь твоим желанием. Но, во-первых, точно так же в свое время поступал твой дед со мной, а во-вторых, «спурт» в любом случае пригодился бы тебе как средство самозащиты. А защищаться тебе в твоей жизни пришлось бы независимо от избранного поприща, ибо появиться на свет Охотником за Смертью означает получить по наследству великое множество врагов. Уж они-то поспешили бы прикончить тебя, едва уловив в тебе малейшую слабость. Я отдавал себе отчет в том, что вполне могу умереть до того, как ты станешь взрослым, и должен был позаботиться о том, чтобы как можно скорее превратить тебя в человека, способного выжить и продолжить мое дело. И вот теперь ты стоишь передо мной и говоришь, что стал воином. Можешь ты, положив руку на сердце, сказать, что дожил бы до этого часа, не обладая способностью к «спурту»?

— Ладно я, но как насчет заключенных тобой сделок? — настаивал Оуэн. — Это ведь ты согласился платить хайденам и Кровавым Наездникам дань Людьми в обмен на их поддержку.

— Восстание нуждалось в этой поддержке, — спокойно ответил Артур, — и мне пришлось заключить сделку, чтобы не провалить дело. Всегда существовала надежда на возвращение первого Охотника за Смертью, который своей властью расторг бы все эти соглашения. Да и я, по правде говоря, вовсе не собирался их исполнять, пусть бы это и грозило войной. Я политик, Оуэн, а не чудовище.

— Что ты, я никогда не думал о тебе как о чудовище. Ты ведь мой отец.

— Почему ты перенес меня сюда, Оуэн?

— Потому… потому, что я так и не попрощался с тобой.

К глазам Оуэна подступили слезы.

— Мне недоставало тебя, отец. Я сам тому удивлялся, но это было именно так. И мне очень хотелось рассказать тебе… что я во имя тебя довел твое дело до конца. Что восстание победило. Мне очень хотелось, чтобы ты мной гордился.

— Я всегда гордился тобой, Оуэн. Ты мой сын. И я очень рад, что мне выпала возможность увидеть, каким прекрасным человеком ты вырос.