Охотник за смертью: Судьба

— Верно. Один-единственный, инфицированный, но сам не болеющий. И этот носитель прибыл сюда на корабле Шреков, корабле Грации.

— Слушай, — промолвил Флинн, — если так, то дело пахнет изменой. А это не шутки. У тебя есть доказательства?

— Не бесспорные. Но достаточные. Прежде чем обнародовать их, должен поговорить с Грацией. Если еще один Шрек окажется мерзавцем вроде Грегора, клан будет опозорен окончательно. Поэтому мне необходимо дать Грации возможность объясниться. Не исключено, что ею манипулируют, кто-то действует за ее спиной. Может быть, она даже ни о чем не догадывается. Правда, все это в любом случае плохо вяжется с привычным мне образом тетушки Грации.

— Ты пробовал ей звонить?

— Она не принимает мои звонки. А теперь еще и блокировала линию связи с Клариссой. Поэтому придется нам зайти внутрь.

— Что мне нравится, так это твое «нам», — буркнул Флинн, с сомнением оглядев решетку. — А ворота-то, похоже, заперты.

Тоби хмыкнул:

— Ясное дело, заперты. Но я насобачился вскрывать эти замки еще в ту пору, когда пятнадцатилетним сопляком сваливал тайком из особняка, чтобы покуролесить ночью в городе.

Он извлек набор отмычек, весьма эффективных и, разумеется, запрещенных к использованию, и в считанные секунды отпер замок. Камера Флинна в этот момент смотрела в другую сторону. Створы ворот распахнулись со скрипом, прозвучавшим в тишине излишне громко и заставившим обоих съежиться. Но сигнализация не сработала, тревога не поднялась и в доме никто не переполошился. Выждав момент, они осторожно двинулись дальше. Сад без ухода разросся так, что, даже идя по дорожке, им приходилось продираться сквозь шипастые розовые кусты и пригибаться, чтобы не приложиться головой о нависавшие ветки. Уличные огни остались позади, и вокруг сгустилась кромешная тьма, но Тоби в свете особо не нуждался. Дорогу ему подсказывала память юных лет, когда он темными вечерами удирал из дома на пирушки, с которых возвращался в предрассветном сумраке. Флинн держался поближе к Тоби. Оба то и дело вздрагивали. Им казалось, что каждый производимый ими звук далеко разносится в неподвижном воздухе. Наконец они подошли к парадной двери. Тоби резко остановился, и Флинн от неожиданности едва не налетел на него. Над настежь распахнутой дверью горел фонарик.

— Черт, — пробормотал Тоби. — Они знают, что мы здесь.

— Они? — переспросил Флинн. — Кто такие эти они? Я думал, за всем этим стоит Грация.

— Всегда есть они. Грация не смогла бы провернуть все эти махинации в одиночку, она, насколько я ее помню, даже не представляла, с какой стороны подступиться к таким делишкам. Вот что, Флинн, пошли внутрь. Не отходи от меня ни на шаг, снимай все, что увидишь, а если я скажу «беги», тут же уноси ноги. Понял?

— Понял, босс.

Тоби шагнул вперед, в темный коридор за парадной дверью. Флинн, чуть ли не наступая ему на пятки, шел следом. Нащупав выключатели, Тоби зажег все имевшиеся светильники. Вспыхнул яркий свет, и журналистам пришлось подождать, пока привыкнут глаза. А когда они приноровились, Тоби первым делом отметил лежавшую повсюду пыль. Он нахмурился. Грация была помешана на порядке и всегда содержала дом в идеальной чистоте. Поспешив в глубь дома, Тоби не обнаружил ничего, кроме пустых комнат и лежавшего повсюду густого слоя ничем не потревоженной пыли. Похоже, все эти помещения были покинуты давным-давно. Подойдя к массивным дверям главной приемной Грации, он после недолгого колебания рывком распахнул их и шагнул внутрь.

Комната была ярко освещена, ее хозяйка, Грация Шрек, сидела на своем обычном месте, возле камина. А рядом с ней стоял не кто иной, как спикер Парламента Элайя Гутман. Они оба любезно кивнули Тоби.

— Что ж, — промолвил репортер. — Это многое объясняет.

— Заходи, дорогой, — невозмутимо произнесла Грация. — Будь как дома. Не хочешь ли чаю?

— Чаю не нужно. Я не чаевничать пришел, а задать кое-какие вопросы. И не уйду, пока не получу на них ответы.

— Получить-то ты их можешь, это не проблема, — промолвила Грация, чье лицо и голос оставались совершенно бесстрастными. — Другой вопрос, понравятся ли они тебе.

— Давай начнем с этого отброса человечества, который стоит рядом с тобой, — сказал Тоби, сердито глядя на Гутмана. — Давно ты приноровился использовать нашу семью для прикрытия своих махинаций?

— О, думаю, это тебя удивит, — ответил Элайя Гутман с непринужденной улыбкой. — Грация была одной из немногих уцелевших аристократок, которым все доверяли. Признаюсь, Тоби, твои сообразительность и прыть производят впечатление. Никто не должен был догадаться о том, что здесь происходит, пока не стало бы слишком поздно.

— Ладно, Элайя. За похвалу спасибо, но раз уж я здесь, то не сочти за труд меня просветить. Что, черт возьми, здесь происходит?

— Э, босс… — подал голос Флинн.

Тоби огляделся по сторонам и увидел, что в открытую дверь молча входят слуги Грации. Их набралось два десятка, все с оружием и с одинаковыми пустыми, безжизненными глазами. Тоби и Флинн мгновенно оказались в кольце, под прицелом дисраптеров.