Охотник за смертью: Судьба

Диана Вирту стояла одна в большом холле, не в состоянии отгородиться от стонов и воплей умирающих. Она знала с самого начала, что большинству людей, отправившихся с ней на эту битву, суждено погибнуть ради осуществления ее плана. Но легче от этого не становилось. Ей даже захотелось вернуться к личности Дженни Психо, которой было бы сто раз наплевать, скольким людям придется умереть. Однако она уже слишком долго пробыла собой, в здравом уме и трезвой памяти, для того, чтобы повернуть назад. Диана с трудом сдерживала слезы, но ей не оставалось ничего другого, как продолжать. Она была последней надеждой человечества. Так что пути назад не было.

Джек Рэндом и Руби Джорни находились в недрах замка, у огневых установок, которыми они управляли с быстротой и точностью, многократно превосходившими человеческие возможности. Совместными усилиями они проделывали во флотилии Шаба огромные бреши, уничтожая корабль за кораблем, но дело выдалось таким жарким, что им даже некогда было этому порадоваться. Они оба ускорились до последней возможности. Их тела работали на пределе прочности, но они продолжали бой даже тогда, когда изношенные органы и мускулы не успевали восстанавливаться. Их широко раскрытые глаза не моргали, лица заливал пот, рты искривились в недоброй улыбке. Оба ощущали, как сама жизнь медленно вытекает из них прочь, но им было наплевать. Их жизнь и честь были порукой тому, что Шаб не пройдет. Они твердо намеревались не дрогнуть и не дать ни малейшей слабины, пока дело не кончится уничтожением вражеского флота или гибелью их самих. Вот почему Диана Вирту выбрала их. Она знала: они будут сражаться даже после того, как все остальные погибнут и на руинах замка не останется никого, кроме них.

Но пока не только они, но и сам замок не были одиноки. «Эскалибур» находился прямо перед «Оплотом», продолжая поражать врага из всех своих орудий. Со стороны корабль мог показаться огромной металлической рождественской елкой, окутанной мигающими гирляндами. Его окружал сплошной ореол вспышек — от собственных выстрелов и от столкновения импульсов противника с его защитными полями. По мере того как энергетическая защита ослабевала, лучи дисраптеров все чаще вспарывали броню внешнего корпуса, и оттуда с шипением вырывался воздух, вынося с собой в вакуум человеческие тела. Трупы оставались плавать близ своего корабля, как будто боялись холода и непроглядного мрака. Но сколь бы ни тяжки были повреждения, «Эскалибур» рвался вперед, прокладывая путь к сердцу врага сквозь полыхающий ад его немыслимой огневой мощи.

На обзорном экране большого холла «Последнего Оплота» вновь появился капитан Кросс. Несколько рабочих станций командной рубки уже взорвались, а их расчеты погибли: трупы, пристегнутые ремнями безопасности, так и остались на боевых постах. Уцелевшие люди носились по мостику, не поспевая тушить вспыхивавшие то здесь, то там пожары. Приказы и призывы о помощи тонули в непрекращающемся вое сирен, которым вторил мигающий красный свет сигнала общей тревоги. Со всех отсеков и палуб на мостик стекались донесения о новых повреждениях и потерях, но их, похоже, уже некому было принимать.

Капитан Кросс подался вперед, так, что его лицо и плечи заполнили весь экран, и, угрюмо уставясь на невозмутимую Диану, выкрикнул:

— Ради бога, Вирту! Если ты действительно собралась что-то сделать, делай сейчас! Шиты опускаются по всему кораблю, мы получаем страшные повреждения. Пробоины имеются не только во внешнем, но и на внутреннем корпусе. Нам долго не продержаться!

— Следуй прежним курсом, капитан, — сказала Диана. — Я пока еще недостаточно близко.

Капитанский мостик «Эскалибура» потряс страшный взрыв, разбросавший в стороны тела погибших и изувеченных членов команды. Вспыхнули новые очаги возгорания. Свет отключился, на миг погрузив мостик в почти полную, если не считать огня пожаров, тьму. Во мраке с криками беспорядочно метались человеческие фигуры.

Потом медленно, словно неохотно, зажглось аварийное освещение. Взору предстало множество разбросанных по всей палубе трупов. И стены, и пол покраснели от крови. Теперь живых вахтенных можно было сосчитать по пальцам. Капитан Кросс резко дернулся в своем командном кресле. Обломок переборки задел по касательной его голову, и одну сторону лица заливала кровь. Он развернулся, сильно сощурясь, чтобы не дать зрению расфокусироваться.

— Эй, кто-нибудь? Кто-нибудь может объяснить, какой хреновой чертовщиной нас сейчас шандарахнуло?

Из клубов черного дыма, покачиваясь, появился старший помощник. Половина его мундира обгорела, лицо покрывала копоть.

— Основные наружные щиты сдохли, капитан, почти по всему кораблю. Внутренние щиты в основном пока еще держатся, но прямые попадания пробивают их почти повсюду. Мы получили страшные повреждения в отсеках Альфа и Бета. Пробоин полно, и не только в наружном корпусе. Один борт прошит насквозь, со всеми переборками. Мы, разумеется, загерметизировали все люки и шлюзы, но все равно теряем воздух. А заодно тепло и гравитацию. А сколько потеряли людей, известно лишь одному Богу.