Охотник за смертью: Война

На него набросились с расспросами, но Пуги только качал головой и говорил, что на все вопросы им очень скоро ответит Харкер. Козел взъярился, что его обманули, и даже угрожал Пуги своей дубиной, но Медведь его оттащил. В задании ничего, в сущности, не изменилось, и если Пуги проведет их прямо к Харкеру, так тем лучше. Козел уступил, ворча, но дубинку не отложил. Пуги в одиночестве стоял на носу, с нетерпением глядя вперед. Люди тихо переговаривались. Джиль сказал, что он этой игрушке так и так не верил. Финли отметил, что вряд ли одинокая игрушка представляет для них опасность. Но на единственное важное следствие откровения Пуги указала Евангелина: Харкер знал, что они идут к нему.

Пароход шел сквозь сумерки. Скоро впереди послышались барабаны, будто медленно билось сердце спящего великана. Или даже сердце самого Леса. В воздухе ощущались следы дыма, острые и пряные. Ощущение взгляда невидимых глаз все время росло, и люди вместе с игрушками все время сбивались вместе на носу корабля, держа оружие наготове. Люди уже думали не о том, как добыть у Харкера стратегически важную информацию, которой он обладал, а о том, как пережить встречу с ужасным Красным и его армией. Того, из чьих земель еще никто не вернулся. Барабаны гудели все громче и грознее.

— Он великий человек, — сказал Пуги будто во сне оттуда, где стоял в одиночестве. — Его нелегко понять — иногда, но он — человек великой мудрости. Мы принадлежим ему сердцем и душой. Мы готовы умереть за Красного. Он выведет нас из тьмы, положит конец войне, изменит до неузнаваемости лицо этого мира.

— Хотят этого другие или нет, — добавил Плюшевый Медведь.

— А как он собирается все это изменить? — спросил Финли. — Напустив свою армию на всех остальных? Заставив всех идти по своему пути вместо того, который они выбирают сами?

— Вы не понимаете, — сказал Пуги. — Он знает истину, которая меняет всех нас, кто ее услышал. Он спас меня. Он спас нас всех. Он спасет и весь мир.

— Хочет тот спасения или нет, — добавил Джиль. — Я таких уже видел.

— Нет, — твердо сказал Пуги. — Таких, как Красный, ты никогда не видел.

И больше из него ничего нельзя было вытянуть.

Наконец они прибыли к лагерю Харкера. Его последователи расчистили поляну среди высоких деревьев и построили большую деревянную крепость с высокими стенами, изящными башнями и подвесными переходами. С них тысячи игрушек смотрели, как колесный пароход останавливается в большой темной лагуне, где кончалась Река. Барабаны теперь оглушали, трясся весь воздух. Дым поднимался от сотен костров, горящих в темноте между деревьями алым и золотым пламенем. На каждой стороне пылали факелы, их пляшущее пламя отбрасывало беспокойные тени. Игрушки всех видов стояли впереди и позади деревьев, вооруженные самым разным оружием, и молча смотрели на пришельцев немигающими глазами. Подчиненные воле Красного, но в полном сознании и внимании, и открыто недоброжелательные.

Барабаны смолкли сразу, без предупреждения. Армия игрушек никак на это не отреагировала. Внезапно наступившая тишина нарушалась только потрескиванием сотен костров и факелов и медленным стуком машины парохода. Финли и Джиль медленно огляделись, всячески избегая резких движений, которые могли бы быть неверно истолкованы. Медведь и Козел стояли, держась за руки, потерянные души в нижнем мире. Свет фонарей парохода не слишком разгонял окружающий мрак, а багровый свет массы костров и факелов делал только глубже тьму между деревьями — как будто угли тлели в ночи.

— Добро пожаловать в Ад, — тихо произнес Тоби.

— Это не Ад, — ответил Пуги. — Это дом. Подходите к левому берегу и спускайте трап. Нельзя заставлять Харкера ждать.

Джиль глянул на мостик, на Хэллоуини.

— Давай гудок. Пусть Харкер знает, что мы здесь. Пусть не думает, что мы боимся.

— Мы боимся, — заметил Морской Козел.

— Может быть, — сказал Джулиан. — Но Харкеру об этом знать не обязательно. Давай гудок.

Гудок звучал снова и снова — мальчик-скелет усердно дергал за шнур. Громкий, резкий гудок разогнал тишину, и раскаты эха наполнили Лес. Наблюдающие с берега игрушки не шелохнулись, но пассажиры парохода почувствовали себя лучше.

— Ладно, — предложил Финли. — Пойдем навестим Красного. И помните — не стрелять, пока не упремся нос к носу.

— Если нам придется стрелять, то мы уже покойники, — заметил Джиль. — Так что, люди, сохраняйте полное спокойствие.

— Мы никогда не вернемся домой, — сказал Морской Козел будто сам себе. — Мы все умрем здесь, в Аду.

— Тогда умрем достойно, — ответил ему Медведь. — Если это все, что нам остается.