Охотник за смертью: Война

Тоби и Флинн были персонально выбраны самой императрицей для освещения взятия Мистпорта в средствах массовой информации. На нее произвели сильное впечатление их материалы о Восстании на Техносе III, и она дала ясно понять обоим, что от данного назначения им благоразумнее было бы не отказываться. Если, конечно, их устраивает нынешнее местоположение их жизненно важных органов. Оба они не понимали, является это задание наградой или наказанием, но у них хватило здравого смысла не спрашивать. И потому Тоби и Флинн сказали: «Конечно, Ваше Величество. Спасибо, Ваше Величество», — и подумали, как же им, черт подери, там выжить.

Не было сомнений, что взятие Мистпорта предоставит первоклассные возможности для съемок того, как творится История, с изобилием крови и разрушений, которые так любит публика; также не было сомнений, что им предоставляется дьявольски верный шанс потерять головы. Защищающие свои дома и жизни повстанцы не будут разбираться, где там имперский солдат, а где честный журналист, выполняющий свою работу. Но, как сказал когда-то Тоби, войны и битвы дают самый классный материал, так что если ты хочешь сделать хороший репортаж со всеми вытекающими премиями и наградами, езжай туда, где разворачиваются события. Флинн в ответ на это дипломатично промолчал, как и в большинстве случаев.

Конечно, всегда существовала проблема имперской цензуры. Лайонстон нужен будет материал, где ее войска будут выглядеть хорошими, а мятежники — очень, очень плохими, и она не брезговала лично приказывать цензорам резать любой фильм, где показано иное. Дурные предчувствия Тоби и Флинна полностью подтвердились назначением официального куратора, приставленного к ним, чтобы наблюдать за их работой и охранять от опасностей. Лейтенант Ффолкс был военная косточка с головы до ног — высокий, худой, исполняющий приказы с точностью до буквы и никогда не упускающий случая угодить вышестоящему офицеру. Наверное, он даже спал по стойке «смирно», а за грязные мысли давал себе наряды вне очереди. Он ясно дал понять Тоби и Флинну и всем, кто его слышит, что журналисты и операторы, хоть без них и нельзя обойтись, — это мерзкие червяки, которые будут следовать его личным инструкциям до последней детали, если они хоть сколько-нибудь осознают, в чем для них благо. Их отказ воспринимать его всерьез, и то, что они за глаза называли его Глэдис, глубоко его расстраивали. Так же, как и их привычка быстро исчезать в противоположном направлении, увидев его приближение.

Тоби и Флинн с интересом изучали каюту капитана, пока Барток, не обращая на них внимания, неторопливо подрезал что-то маленькое и беззащитное. Ффолкс нервно ерзал, сомневаясь, не стоит ли ему вежливо кашлянуть, чтобы обозначить свой приход. Тоби и Флинна еще ни разу не приглашали во внутреннее святилище. В основном они были ограничены пространством своих гробов-кают, выделенных им Ффолксом подальше от остальной команды. Братание корреспондентов с экипажем было нужно меньше всего — отчасти чтобы до них не дошла не предназначенная для них информация, и от очень большой части — чтобы команда сама не научилась от них задавать неудобные вопросы. По отношению к команде офицеры Империи свято держались правила: меньше знаешь — крепче спишь.

Почти все свое время Тоби проводил, разрываясь между яростью из-за того, что его удалили от славы и наград, заработанных репортажами о Восстании на Техносе III, и растущей уверенностью, что вторжение на Мист будет одним из величайших событий современности и потому даст еще более лакомые возможности еще большей славы и больших наград. Если только удастся протащить стоящий материал мимо цензуры, как он сделал это на Техносе III. Ффолкса перехитрить можно без проблем. Это мог бы проделать заторможенный хомяк в свой несчастливый день и наверняка проделывал. Другое дело — капитан Барток. Тоби тщательно рассматривал миниатюрные джунгли капитанской каюты в поисках ключей к характеру капитана, которые можно было бы против него использовать.