Охотник за смертью: Восстание

Воин-призрак не ответил, и Дэниэл подошел еще на один шаг.

— Мне было так одиноко без тебя, папочка. Так тоскливо. Это действительно ты?

Мертвец несколько секунд молча разглядывал Дэниэла. Его исковерканное лицо оставалось совершенно бесстрастным.

— Заткнись, Дэнни, — сказал он наконец. — Что это за сцена? Я занят.

Он снова повернулся к Лайонстон:

— Мы требуем ответа. Подчинитесь нам. В одиночку вы погибнете.

— Подчиниться Шабу — это все равно что погибнуть, — ответила Лайонстон. — Вы уже много раз показывали, как вы относитесь к органической жизни. Уж лучше погибнуть и лежать в земле, чем превратиться в живой труп, способный двигаться лишь благодаря встроенным компьютерам. А теперь убирайся отсюда, или я прикажу разобрать тебя на части!

— До встречи, — сказал воин-призрак и исчез. Только следы на снегу напоминали теперь о его визите.

Дэниэл понурился и побрел, опустив плечи, обратно к сестре. Стефания обняла его, а он уткнулся лицом ей в грудь и горько заплакал. Валентин нахмурился. В какой-то момент ему показалось, что воин-призрак действительно узнал Дэниэла. Во всяком случае, Якоб на его месте ответил бы именно так. Неужели какая-то часть его сознания еще живет в этой ловушке из гниющей плоти, натянутой на металлический каркас? Валентин надеялся, что так оно и есть. Ему доставляло удовольствие думать, что отец его страдает даже после смерти. Впрочем, это маловероятно. Скорее всего, это очередной трюк суперкомпьютера с планеты Шаб, направленный на то, чтобы деморализовать противника. А жаль… Валентин вздохнул.

— Уймитесь, черт бы вас побрал! — сказала императрица, без труда перекрикивая взволнованное бормотание придворных. — Он ушел, и вам ничего не грозит, если вы не будете меня раздражать. Да, мы понимаем важность такого события, как появление воина-призрака прямо в нашем зале приемов. Но во всем есть свой скрытый смысл. Так какие же выводы мы можем сделать? Во-первых, дальняя телепортация требует безумного количества энергии. Раз шабы ее потратили, значит, они считают угрозу вторжения действительно серьезной. Во-вторых, необходимо усилить защитные системы, чтобы больше такое не повторилось. И в-третьих. Очевидно, среди нас есть агент планеты Шаб. Кто-то же задал точные координаты для телепортации. Никто из вас не покинет зал, пока не будет доказано, что все вы — именно те, за кого себя выдаете. Компьютерам системы безопасности задаю код Омега Три. Полное сканирование всех присутствующих на физическом уровне. Всех без исключения. Доложить обо всех отклонениях от нормы, данные о которых в вашей памяти отсутствуют.

Валентин дернулся, но потом понял, что волноваться нечего. Хотя он и агент Шаба, на физическом уровне этого никак не выявить. Все отклонения от нормы в теле Валентина носили характер скорее химический, чем технологический, и были сделаны им самим. Ему опасно только пси-сканирование, а на это императрица не пойдет даже сейчас. Придворные не допустят, чтобы кто-то или что-то читало их мысли. Каждому из них есть что скрывать. Нет, императрица ищет только фурий. Механических шпионов-андроидов, заменивших убитых ими настоящих людей. Фурии были секретным оружием Шаба, своего рода пятой колонной. Валентин покрутил головой. Никто пока не волновался и не пытался пробиться к выходу.

— Сканирование завершено, — сообщил механический голос. — Томас Ле Биан не является человеком. Все данные указывают на то, что он машина. Фурия.

В толпе началась паника. Те, кто стоял рядом с машиной, выдававшей себя за Томаса Ле Биана, давя друг друга, бросились наутек. Лицо Ле Биана стало абсолютно бесстрастным — ему больше не нужно было изображать человеческие эмоции. Из тела его, разрывая одежду, выскочили острые стальные шипы. Пучки энергии, вырвавшиеся из глаз, испепелили на месте десяток придворных, оказавшихся на пути фурии. Эти лучи выжгли Ле Биану глаза, и стало понятно, что видит он вовсе не глазами. Из спрятанных на теле фурии ножен выскочили стальные мечи. Ле Биан схватил их в обе руки и с нечеловеческой быстротой обрушился на оказавшихся поблизости придворных. Кровь фонтаном хлынула из многочисленных ран, орошая снег. Люди пытались убежать, но куда им было тягаться с машиной! Мечи фурии вздымались и опускались, отсекая руки и ноги и круша черепа. Но лицо ее оставалось все таким же бесстрастным.