Охотник за смертью: Восстание

У Мишеля уже просто слов не было — оставалось только молча стоять и смотреть, как официант обносит всех напитками, чуть поворачивая поднос, чтобы бокал с отравой оказался подальше от очередного гостя. Лили уцепилась за его локоть, оскалив зубы в неестественной улыбке. И тут они увидели, как Пол-Человека протянул руку и вместо предложенного ему ближайшего бокала взял с подноса бокал с малиновой ножкой. У Лили от ужаса округлились глаза. Она зажала себе рот, чтобы не закричать. Мишель почувствовал, что сейчас потеряет сознание. Убийство Дэниэла Вольфа — это одно, а покушение на такую важную персону, как Пол-Человека, — совсем другое. Императрица пустит в ход все средства, чтобы найти убийц. И для начала подвергнет всех присутствующих глубокому пси-сканированию. И что они тогда скажут? «Извините, ошибочка вышла?» Вряд ли это сочтут удовлетворительным объяснением. Но ничего уже не сделаешь. Попытка предупредить Пол-Человека будет равносильна признанию в убийстве. Лили и Мишелю оставалось лишь беспомощно смотреть, как Пол-Человека поднес бокал к губам и-сделал большой глоток.

— Твой яд быстро действует? — шепнул Мишель.

— По идее, мгновенно, — также шепотом ответила Лили. — Особенно если учесть, как много его в этом бокале. Удивляюсь, что он не расплавился.

Пол-Человека осушил бокал и вернул его на поднос.

— Недурно, — произнес он. — Можно еще порцию?

Глядя, как официант подает Дэниэлу безобидный напиток, Лили изумленно покачала головой:

— Глазам своим не верю. Все же знают, что Пол-Человека никогда не пьет!

— Наверное, до сих пор ему ни разу не было так жарко. Лично я скоро расплавлюсь.

— Но от такого количества яда у него должен бы дым из ушей пойти! В смысле — из уха.

Мишель пожал плечами:

— Видимо, яд, как и многое другое, для него не опасен. Прикрой меня. Я должен за что-нибудь спрятаться — меня тошнит от всего этого. — Но Лили лишь крепче вцепилась в его руку. — А теперь что не так?

— Не знаю. Но скоро произойдет что-то скверное. Я чувствую это.

— Послушай, Лили…

— Я никогда не ошибаюсь в своих предчувствиях!

— Разумеется, не ошибаешься! Мы же заложили взрывчатку — забыла? А теперь заткнись, пока все вокруг не начали на нас пялиться! И ради бога, отпусти мою руку, а-то она отвалится.

Лили надулась и повернулась к нему спиной. Мишель тихонько вздохнул — хоть чуть-чуть, а все же полегче стало. А речи все не кончались — впрочем, с речами так бывает почти всегда. Кое-кто из пленников и рабочих уже потерял сознание от жары. Методы, которыми их приводили в чувство, были столь грубы, что приходилось заботиться о том, чтобы это не попало в кадр. Время шло. Многие исподтишка поглядывали на часы. Поглядывал на них и Тоби Шрек. Ему оставалось лишь надеяться, что публика все еще смотрит его передачу — хотя бы ради предстоящих казней. Он невольно нахмурился, не в силах определить свое отношение к этому вопросу. Несомненно, все приговоренные — мятежники, но, с другой стороны, почти все они — женщины и дети. Работая на Грегора, Тоби научился смотреть сквозь пальцы на очень сомнительные поступки своих нанимателей, но хладнокровное убийство детей — это уже чересчур. Даже для него. Тоби уже давно обдумывал, как-бы ему помочь этим несчастным. Похоже, один шанс у него все-таки есть. Надо будет в последнюю минуту обратиться непосредственно к императрице и попросить ее проявить милосердие к детям. Вдруг Лайонстон сочтет полезным публично проявить сентиментальность и мягкосердечие. А для детей это последняя надежда избежать смерти. Взрослых спасти все равно не удастся. Публика слишком любит кровавые зрелища.

Итак, все присутствующие только и делали, что поглядывали на часы, ожидая запланированных сюрпризов. Они были так заняты, что даже не заметили, как разведчица Шоал потихоньку ускользнула со сцены, чтобы заняться какими-то своими делами.

* * *

Мать-игуменья Беатриса вышла из госпиталя подышать свежим воздухом. Она сидела в складном кресле с бутылкой вина и прихлебывала прямо из горлышка. После спертого воздуха госпиталя даже вечерняя жара Техноса III казалась приятной прохладой. С тех пор как умерли все тяжелораненые, в палатке стало немного посвободнее, но только по здешним меркам. На самом деле она все еще была переполнена. Беатриса вздохнула и снова приложилась к бутылке. Ей с трудом удавалось спасти половину пациентов.