Охотник за судьями

Какое же дело, касательное до флота, может Даунинг скрывать от Пипса? Пипс мысленно просмотрел список кораблей. Он знал, где сейчас находится каждый военный корабль, стоящий в порту или доках, – надо сказать, что британский флот не так уж и многочислен.

Есть еще полковник Николс, командующий, его эскадра из четырех кораблей сейчас стоит в Портсмуте, готовясь в мае взять курс на Бостон. С мирной миссией – административной инспекцией колоний в Новой Англии. Сама миссия секретом не была, так что и для вихря шифровок, кажется, нет необходимости. Даунинг даже предупредил о походе Николса голландскую Вест-Индскую компанию в Амстердаме, чтобы не вышло недоразумений, если по случайности эскадру занесет в голландские воды у берегов Новой Англии. Он даже предложил, чтобы Николс зашел в Новый Амстердам с дружеским визитом. Такой миролюбивый жест очень много значит в пору напряженных отношений между двумя странами.

Эти размышления напомнили Пипсу, что он собирался попросить Николса осведомиться о Балти. И еще собирался отправить с оказией письма для Балти – от жены и сестры, пребывавших в ажитации с самого его отъезда. Как они по нему причитают! Но какой мирной стала жизнь Пипса – теперь, когда Балти больше не врывается ежедневно к нему в присутствие, выпрашивая синекуру или очередной «заем».

Шаги все ближе, каблуки стучат по паркету.

– А, мистер Пи-писс.

– Милорд!

– Suivez, suivez[20].

Пипс последовал за Даунингом в его палаты.

Даунинг заговорил с рассеянным видом:

– Давненько вас не видно было. Где вы рыскали?

– На канатном дворе, испытывал пеньку на прочность. И в Уолтэмском лесу – надзирал за распилом бревен. И еще сводил счеты с поставщиками некачественных флагов.

– А! Надеюсь, вы с ними разобрались хорошенько.

– Да, я приказал их высечь.

Даунинг нахмурился:

– Это попустительство. Флаги – символы большего. Попустительство подает дурной пример. Я бы велел отрубить руку. По крайней мере, большой палец.

– Согласен. Но если им рубить руки и пальцы, они станут шить еще хуже. – Хватит зубоскальства, подумал Пипс. – С вашего позволения, милорд, не будет ли вам угодно иметь со мной tete-a-tete[21] vis-a-vis[22] Голландии?

– Голландия! – Даунинг театрально застонал. – Мистер Пи-писс, мне уже кажется, что в вашей tete нет места ни для чего, кроме нее.

– Я вас уверяю, ваша светлость, что никоим образом не собирался вам докучать. Я только…

– Да, Сэм, вы всего лишь беспокоитесь, что мы ввяжемся очертя голову в войну, к которой не готовы. И так далее и тому подобное. Мы приняли к сведению ваше беспокойство. Да и как иначе, ведь в последнее время вы ни о чем другом не говорите.

Пипс поклонился:

– Я, как всегда, восхищен способностью моего господина видеть важнейшее в любом насущном деле.

– А я, как всегда, наслаждаюсь нашим tete-a-tete. Непременно приходите еще, да поскорей.

Пипс, однако, мешкал, не желая признавать поражение.

– Раз уж я здесь, милорд, не могу ли вам чем-нибудь услужить? Не нужно ли вам зашифровать что-нибудь?

– Не сейчас.

Пипс понимал, что настаивать нельзя. Даунинг, глава шпионской сети, непременно воспылает подозрением. И еще он не должен знать, что Флотт рассказал Пипсу о недавней буре шифрованных посланий. Но все же Пипс не хотел оставлять дело так.

– Я на будущей неделе еду в Портсмут, – небрежно сказал он.

– В самом деле?

– Гм. Чтобы окончательно снарядить эскадру полковника Николса.

– Да? Очень хорошо.

Даунинг что-то читал и почти не слушал. Пипс попытался привлечь его внимание:

– У меня есть письма, которые я хочу передать полковнику Николсу для нашего мистера Сен-Мишеля.

– Для кого?

– Для моего шурина. Того самого, которого вы отправили в Новую Англию. Чтобы арестовать цареубийц, Уолли и Гоффа.

Даунинг поднял взгляд от бумаг:

– Ах да. Наш неустрашимый охотник за судьями. Я и забыл. От него доходили какие-нибудь вести?

– Нет. Но мне пришло в голову, что экспедиция полковника Николса, административная инспекция колоний, может иметь нечто общее с миссией мистера Сен-Мишеля.

– Общее? – Искорка интереса.

– Вдруг мистер Сен-Мишель найдет что-нибудь интересующее полковника Николса.

– О, не думаю. В любом случае вашему грозному шурину поручено донимать своей особой жителей Нью-Хейвена. Вы мне клялись, что донимать ближних – его особый дар.

– Да. Я не сомневаюсь, что он уже пронял их до печенок, так что они решили перебраться в Новые Нидерланды.

– Нет-нет, – со внезапной резкостью сказал Даунинг. – Этого никак нельзя допустить.

– Я лишь шутил. Почему же?

– Чтобы жители Новой Англии начали заключать союзы с жителями Новых Нидерландов? От сего нам точно не ждать добра. Согласно полученному нами отчету, некие ньюхейвенцы, возроптав против коннектикутских властей, желают основать новое поселение. Новый Ковчег, так они его зовут. Пусть лучше сидят в Коннектикуте, у нас на глазах, чем шляться где-то и вступать в союзы с Петером Стёйвесантом.