Охотник за тенью

Вообще это объяснило бы, откуда такое отличное знание систем слежения. Но Маркус исключил такую гипотезу, ведь в ходе расследования, не давшего результатов, он разобрал по косточкам жизнь каждого, будь то мирянин или клирик, кто работал внутри маленького государства и мог иметь что-то общее с человеком, изображенным на фотограмме, европеоидной расы, лет за пятьдесят.

Привидение, сказал себе Маркус. Призрак, способный появляться и исчезать, когда ему заблагорассудится.

Маркус направил луч фонаря на деревья. Дьявол выбрал идеальное место. Вдали от посторонних взглядов. И жертву выбрал тоже идеальную.

«Ее имя держат в тайне, – сказал Клементе о молодой монахине. – Это одно из правил ордена, в который она вступила».

На людях сестры покрывали лица куском ткани. Маркус видел, как монахини с закрытыми лицами пришли за останками бедняжки.

«Hic est diabolus».

Так одна из них сказала, проходя мимо, в то время как Клементе тащил его прочь.

Дьявол здесь.

«Почему убийца выбрал одну из монахинь?» – спросил себя Маркус.

«Время от времени сестры гуляли в лесу, – говорил Клементе. – Сюда почти никто не заходит, никто не мешает им молиться».

Такое утверждение наводило на мысль, что убийца набрел на нее случайно. На женщину, которая приняла решение уйти из мира, не существовать больше для остальной части человечества и к тому же находилась в единственном месте Ватикана, совершенно изолированном: в лесу. Идеальная жертва в идеальном месте. Но ведь и другие жертвы были молодыми, невинными и очень красивыми.

Маркус вспомнил, как нагнулся, чтобы лучше рассмотреть. Белая кожа, маленькие груди, пах, бесстыдно выставленный напоказ. На отрубленной голове – белокурые волосы, очень коротко остриженные. Голубые глаза, воздетые к небу, словно в молитве.

Да, и она была молода, невинна и очень красива. Но если она закрывала лицо, откуда убийце было об этом знать?

– Он ее видел раньше, – вырвалось у Маркуса непроизвольно.

Части головоломки начинали складываться, как на той картине Караваджо, что хранится в церкви Сан-Луиджи деи Франчези; картине, перед которой началось его обучение.

В картину поместились все. Корнелиус Ван Бурен, монахиня, которая шепнула ему: «Hic est diabolus». Батиста Эрриага, святой Михаил Архангел, старуха из Кивули, даже Клементе.

«Ищи аномалию, Маркус», – говорил наставник. И Маркус нашел ее.

На этот раз аномалией был он сам.

«Здесь есть небольшая обитель, очень строгих правил, сразу за лесом», – сказал тогда Клементе. И Маркус направился туда.

Вскоре лес поредел, и показалось приземистое серое здание строгих очертаний. В оконных стеклах виднелся желтоватый свет, словно горели свечи. И медленно, размеренно двигались тени.

Пенитенциарий подошел к двери и постучал. Очень скоро загремели засовы, и дверь отворилась. Лицо монахини было закрыто черной тканью. Она взглянула на Маркуса и тут же отошла в сторону, давая пройти: его как будто ждали.

Маркус вошел, сестры перед ним выстроились в ряд. Он сразу понял, что, глядя на окна, не ошибался. Свечи. Приняв решение уйти из мира, отрезать себя от человечества, монахини отказались от любых технологий, облегчающих жизнь. И подумать только: эта обитель молчания, существующая вне времени, находилась посреди Ватикана, в центре такой огромной, хаотичной столицы, как Рим.

«Выбор этих сестер понять нелегко, многие думают, что можно творить добро среди людей, вместо того чтобы затворяться в стенах монастыря, – рассуждал тогда Клементе. – Но моя бабушка всегда говорила: „Ты и не представляешь, сколько раз эти сестрицы спасали мир своими молитвами“».

Теперь Маркус знал: это правда.

Никто не показал ему, куда идти. Но едва он двинулся, как сестры стали расходиться по очереди, одна за другой, указывая направление. Так его довели до лестницы. Маркус взглянул наверх и стал подниматься. Мысли роились в голове, но теперь все они обрели смысл.

Смех Эрриаги… «Ты никогда не будешь жить, как все. Ты не сможешь стать другим. Ты такой, как есть. Это твоя природа». Маркус продолжал видеть аномалии, знаки зла. В этом его талант и его проклятие. И он никогда не смог бы забыть разрубленное тело монахини. Ван Бурен оставил слишком много трупов по всему миру, рано или поздно Маркус непременно наткнулся бы на него. И потом – это его природа, он не умеет ничего другого. «Ты вернешься». В самом деле, он вернулся.

«Когда же состоится мой последний урок?» – спросил он у Клементе.

И тот улыбнулся: «Когда придет время».

Вот и настало время для последнего урока. Для этого Эрриага три года назад пожелал, чтобы он пришел в лес и увидел разрубленный труп. Расследовать было нечего: кардинал и так все знал.