Охотник за тенью

Пенитенциарий бросил последний взгляд на комнату, но не нашел ничего интересного. Уже собираясь уходить, еще раз взглянул на свастику, вытатуированную на шее Космо.

Несколько лет назад Маркус спас ему жизнь, более того – предоставил шанс изменить ее. Этот символ ненависти уже не представлял сущности Космо Бардити, но тот, кто найдет труп, подумает иначе и не испытает сочувствия, какого новый Космо достоин.

Маркус поднял руку и благословил его. Время от времени он все-таки вспоминал о своем сане.

4

Тайна состояла из трех уровней. Первый – соляной мальчик.

Даже если у кого-то получится разгадать эту часть, останется еще две.

До сих пор ни у кого не получалось.

Но несмотря ни на что, Батиста Эрриага не был спокоен. Ему приснился Мин, добрый великан, друг, которого он в ранней юности убил на Филиппинах. В последние дни он часто думал о Мине, может, оттуда и сон. Но всякий раз, когда такой сон приходил, Батиста начинал волноваться. Недобрый знак. Мин как будто предостерегал его. Опасность реяла вокруг, сгущалась, словно грозовые тучи. Страшная тайна его молодых лет – ничто в сравнении с тем, что он сейчас старался защитить.

Все происходило слишком быстро. Пришел в движение смертоносный механизм, а Батиста не знал, как остановить его.

Этой ночью – новое нападение, вылившееся в двойное убийство.

Сам факт смерти не возмущал его, и гибель невинных жертв не вызывала никакого сочувствия. Просто уж таков порядок вещей. Он не был лицемером. Правда в том, что перед лицом чужой смерти мы оплакиваем самих себя. Нет ничего благородного в этом чувстве: мы всего лишь боимся, что когда-нибудь и нас постигнет та же судьба.

Его беспокоило только то, что на этот раз погибли двое полицейских. Могут возникнуть сложности.

Однако следует признать, что в чем-то ему и повезло. Самоубийство судмедэксперта сильно затормозило расследование. Идиот Астольфи дал себя обнаружить, но оказался достаточно предусмотрительным и лишил себя жизни прежде, чем в полиции догадались о его роли во всем этом деле.

Но Эрриага непременно должен был выяснить, не идет ли кто-нибудь по следу соляного мальчика, пусть даже в какой-то момент преследователи окажутся перед непроницаемой стеной.

Тогда его тайна будет сохранена.

Много лет назад совершили ошибку: недооценили серьезную опасность. Пришло время исправить недочет. Но все происходит быстро, слишком быстро. Поэтому ему нужно точно знать, в каком состоянии находится полицейское расследование.

Для этого существовал единственный способ: придется отказаться от первоначальной идеи посетить Рим инкогнито.

Один человек должен узнать о том, что он прибыл в город.

Отель «De Russie» располагался в самом конце элегантной улицы дель Бабуино, которая соединяет две площади – площадь дель Пополо и площадь Испании; ее название происходит от статуи силена, распростертой посреди фонтана, воздвигнутого в 1571 году. Лицо скульптуры настолько безобразно, что римляне тут же, не чинясь, нарекли ее бабуином.

Батиста Эрриага переступил порог отеля люкс, надвинув козырек кепки на лоб, и, стараясь не привлекать к себе внимания, направился в «Стравинский-бар», эксклюзивное место, где посетители могут отведать самые лучшие коктейли и самые изысканные блюда, а начиная с весны уютно расположиться за столиком в саду огромной гостиницы.

В баре проходил деловой завтрак. Мужчина лет шестидесяти, на вид властный и в то же время утонченный, угощал партнеров по бизнесу, приехавших из Китая.

Его звали Томмазо Оги. Многие поколения его предков жили в Риме, сам он происходил из очень бедной семьи, но разбогател на строительных работах в период, когда бессовестные предприниматели разоряли город с единственной целью: нажиться. Оги дружил с магнатами, был связан с политиками сомнительных моральных устоев и состоял членом масонской ложи. Он специализировался на спекуляциях и подкупе, в том и другом проявляя незаурядное мастерство. Несколько раз его имя всплывало в ходе проводившихся городскими властями расследований различных преступлений, его даже коснулось обвинение в сотрудничестве с криминальными структурами. Но он всегда выходил сухим из воды, и репутация его оставалась незапятнанной.

Странное дело, но такие люди, как он, выходя невредимыми из житейских бурь, добивались еще большего уважения и приобретали еще больше власти. Томмазо Оги и впрямь считался одним из хозяев Рима.

Хотя Эрриага был моложе, чем Оги, на десяток лет, но все в нем вызывало у филиппинца зависть. Красивая голова с серебряными сединами, аккуратно зачесанными назад. Легкий загар, создававший впечатление, что обладатель его так и лучится здоровьем. Войдя в бар, Эрриага тотчас же узнал Томмазо, в элегантном костюме от Карачени[10] и в английских туфлях, сделанных на заказ. Батиста попросил у официанта бумагу и ручку, написал записку и указал, кому ее передать.