Охотник за Затмением. Том 3

Лучшие органы были куплены и сожжены. Теодор стремился усовершенствовать свои навыки, найти лучшие альтернативы, чтобы свести смертность при своих операциях к нулю. Только так он мог быть уверен, что мальчик будет жить в его сердце.

* * *

Входя в лабораторию своей мечты с бездонным бюджетом, Теодор понял, что пожертвовал своей человечностью. Тайная лаборатория с неограниченным финансированием, напрямую связанная с экспериментами над людьми… он знал, что здесь людей уже и людьми не считают.

Но он всё равно пришел сюда. Только в таком месте он мог оттачивать мастерство и разрабатывать наилучшие методы лечения.

Но он был поражен, когда увидел объект эксперимента… маленького мальчика.

Этот ребёнок был на пару лет младше, чем тот, его собственный! Ему семь или восемь?

Мальчик с уникальными серебристыми волосами был прикован к операционному столу. Он плакал, кричал и корчился от боли. «Нет! Дару больно! Геге! Геге!».

Никто не обращал на него внимания.

Ноги Теодора понесли его к столу. Он нежно положил руку на лоб ребёнка и улыбнулся: «Привет. Ты Дар?».

Мальчик всхлипнул и посмотрел на него затуманенным взглядом.

«Я Теодор. Я доктор Дара».

Ребёнок, кажется, не вполне понял, что это за доктор. Он всхлипнул: «Геге, я хочу к Геге…».

Теодор ощутил укол боли в груди. Его ребёнок вечно звал старшую сестру. Даже когда его безжалостно бросили, он всё равно продолжал её ждать.

«У Дара есть брат? Ты его очень любишь?».

Ребёнок уверенно кивнул.

«Тогда ты должен быть хорошим мальчиком. Дар болен, и потому не может увидеться с геге. Дар должен терпеть боль, тогда он сможет встретиться с геге, когда ему станет лучше».

Ребёнок уверенно закивал и ответил: «Хорошо. Дар будет хорошим. Дар хочет увидеть Геге».

Ребёнок перестал плакать. Это было эффективнее успокоительного или снотворного. Остальные в лаборатории им восхищались. Но сам он ещё больше восхищался тем, как желание мальчика увидеться с братом побеждает всё остальное.

* * *

Очередная операция.

Разница в том, что те, прошлые, должны были спасти ребёнка, а эта — убить. После операции мальчика не станет. Останется лишь киборг.

Теодор снова изучал снимки. Процедура установки чипа бесконечно прокручивалась у него в голове, перекрывая остальные мысли. Он не хотел думать о том, зачем изначально пришёл в эту лабораторию и что собирался делать… Осознание того, насколько чуждыми были его действия по отношению к намерениям, свело бы его с ума.

Глаза мальчика были круглыми от предвкушения, когда он вошел в операционную. «Доктор, если я поправлюсь, то смогу увидеться с Геге?».

Теодор замер. Этот вопрос так напоминал другой, из прошлого…

Его мысли обратились к ребёнку из прошлого и он небрежно ответил: «Угу. Если тебе станет лучше, ты увидишься с братом».

Глаза ребёнка засияли надеждой.

Теодор понял тогда, что лучшие врачи, лучшее оборудование и непомерные средства не могут сравниться с ложью.

Его сестра не собиралась возвращаться.

Правда была неправильным ответом.

Убила ли ребёнка правда? У Теодора защемило в груди. Его глаза покраснели и до краёв наполнились непролитыми слезами. Он поспешил прочь, пытаясь успокоиться перед операцией.

Дар всё равно умрёт в итоге. Я точно не стану его любить!

Теодор остановился. Вживление микрочипа было опасной процедурой, но, может, этот ребёнок и не погибнет. Он прошёл через столько опасных для жизни экспериментов, а его глаза всё ещё сияют! Он не хочет умирать!

Но наниматель хотел, чтобы чувства Дара уничтожили.

Теодор прижался к стене и сполз на пол. Он спрятал голову между колен и пробормотал себе под нос: «Дар, ты на грани смерти, можно я не буду тебя любить? Ты простишь мне это, хорошо?».

«Доктор? Начинаем операцию?» — медсестра появилась по расписанию.

Услышав это, Теодор вернул лицу нормальное выражение и взял эмоции под контроль. Он встал и вернулся в операционную.

Мальчик начал восторженно болтать, увидев доктора: «Доктор, после того, как Дар вернётся к Геге, Вы должны навестить Дара, ладно? Геге Вам точно понравится».

После… Ребёнок сказал «после». Он хочет будущего!

Он хочет жить!

Дар отличался от его ребёнка. Он выживет, он переживёт операцию.

Он выживет после операции!

Слёзы потекли по лицу Теодора. Он быстро вытирал их с отвращением, крича: «Проклятье! У меня глаза болят… отложить операцию! У меня есть экспериментальная идея, которую надо обсудить с другими докторами».

Теодор вышел из операционной, его губы сложились в лёгкую улыбку. «Дар, ты должен жить. Я заставлю тебя жить!

Ты должен жить. И ты будешь жить. Иначе я не смогу тебя любить».