Охотник желает знать

– Бросьте, воспитание здесь ни при чем. Воспитанный и добрый человек делится последним с тем человеком, которому чего-то не хватает: голодному отдаст хлеб, нищему деньги, обделенному любовью подарит ночь сладострастной любви. Так было всегда в дохристианские времена. К сожалению, церковная мораль встала на пути добра. Я говорю не о православной морали, параллельно с которой на Руси существовали ведические традиции, а в большей степени о католической этике, которая запретила буквально все – даже думать о сексе стало считаться грехом. Но наибольший вред в отношениях между людьми нанесла реформация. Протестантизм – религия ханжей. Это религия для людей, которые говорят одно, делают другое, а думают третье, подразумевая четвертое. Да и католические священники, которые дают обет безбрачия, сами далеко не образцы целомудрия – занимаются тем же, что остальное население. Правда, педерастией в большей степени… Я вас не утомила?

– Нет. Я готов разговаривать и даже поспорить. Хотя бы о религии. Просто я ограничен временем.

– Так берите Марину и приезжайте. Заодно и поболтаем. Шучу! Честно признаюсь, что, когда смотрю на вас, господин майор, испытываю желание. Я даже Рольфу сказала, что мне по скайпу звонил полицейский из России, очень симпатичный, спортивный и застенчивый. Рольф просил передать, что можете приезжать в любое время. Не любите групповые отношения – ради бога. Никто на вас нападать не собирается. Все должно происходить по взаимному стремлению, только тогда получаешь удовлетворение от того, чем занимаешься. Это как с любимым делом. На случайной работе устаешь за полчаса, а любимой работой готов заниматься не восемь часов, а все двадцать четыре в сутки.

Запиликал мобильник.

– Марина звонит? – спросила Инта.

Гречин кивнул.

– Тогда не буду вам мешать, – почему-то шепнула первая жена Дарькина, – прощаюсь. Скажу только, что вы очень хорошая пара, вам обоим повезло… Только мне кажется, что ей повезло чуточку больше. Передавайте Марине привет от меня.

Инта отключила связь, и тогда Алексей ответил на звонок невесты.

– Слушаю тебя, моя единственная, – произнес он.

И вдруг почувствовал, как сдавило сердце от последних слов. Теперь у него никогда не будет других женщин, только Марина. А хорошо это или плохо, именно сейчас он понять не мог, потому что такая мысль пришла к нему впервые.

– Почему долго не отвечал? – спросила Марина после того, как перестала чмокать трубку.

– Говорил со Швецией по скайпу.

– С Интой Эльфстранд? Жалко, что меня рядом не было, я бы просто посмотрела на нее. Очень умная женщина и красивая, что, согласись, бывает редко.

– Ты красивее и умней, – сказал Гречин.

– Хотелось бы… – вздохнула Марина. И тут же, видимо, вспомнила о цели своего звонка. – Я вот чего тебя беспокою. Ты не передумал еще выгодно вложить свои деньги?

– Нет вроде. Я тебе полностью доверяю.

– Тогда я привезу тебе на подпись договор, а завтра ты сможешь внести деньги. Переводить их не надо. За перечисление из банка в банк снимут процент, а это крупная сумма – зачем ее терять? Можно взять векселем. Или переоформишь свой договор с банком, впишешь меня как доверенное лицо.

– Как скажешь, – отозвался Гречин. – Приезжай скорее.

Ночью Марина поинтересовалась, о чем он разговаривал с Интой Эльфстранд.

– Наводил справки об одном человеке, – ответил Алексей.

– Приглашала в гости, как в прошлый раз?

– Приглашала.

– Может, съездим? Мне очень хочется познакомиться с этой женщиной. Она становится все популярнее – недавно в «Космополитене» было огромное интервью с ней, а до того в «Elle».

Гречин помолчал, а потом признался:

– Меня туда не тянет. Хотя я согласен, Инта умна и симпатична. Только вот некоторые ее идеи меня не трогают.

– Ты о групповых гостевых браках говоришь? Мне тоже кажется, что это как-то слишком.

Марина поцеловала его в плечо и шепнула на ухо:

– Но если честно, попробовать разок хочется. Но только вместе с тобой, разумеется. И не абы с кем.

– Ты серьезно? – поразился Алексей и сам почувствовал, как неискренне прозвучало его возмущение.

– Нет, конечно, – поспешила ответить Марина. – Мужчина, который мог бы быть рядом с нами, должен, по крайней мере, не уступать тебе во всем – в уме, красоте, силе. А таких больше нет. Поэтому можешь насчет моих фантазий не переживать – ты у меня тоже единственный.

Она поцеловала его и шепнула:

– Знаешь, в детстве у меня была одна фантазия. В двенадцать лет или, может, даже раньше появилась и долго потом во мне жила. Я ложилась спать, закрывала глаза и представляла, будто рядом лежит взрослый мускулистый мужчина, который обнимает меня, прижимает к себе, гладит… А ты что представлял?

– Не помню, – ответил Гречин. – Я, когда ложился спать, почти сразу засыпал: у меня каждый день тренировки были, и я сильно уставал. Даже уроки не всегда успевал делать. Потом в школе перед началом уроков у друзей списывал.

Глава 14