Охотник желает знать

– Я делами мужа не интересуюсь. У него банк, а у меня кафедра и мои книги. Но, по-моему, речь шла о покупке торговой сети. Вроде одна очень крупная шведская фирма хочет начать бизнес в России, приобрести контрольный пакет уже существующей сети, чтобы не вкладываться в строительство, согласования, разрешения…

Госпожа Сомс закашлялась.

– Простите. Горло болит. Тот Виталий говорил, что владелец сети магазинов должен ему и вряд ли сможет рассчитаться, а потому предполагал забрать у того человека контрольный пакет его фирмы и продать шведам. Если не ошибаюсь, сумма упоминалась в полмиллиарда евро. Шведы готовы были приобрести и даже посылали туда представителей, которых устроило все.

– Спасибо, вы очень помогли мне. А говорили, не знаете о делах мужа ничего.

– Действительно не интересуюсь ими, просто пару раз Рольф говорил с Виталием при мне. Еще знаю, что у шведов появились конкуренты в Англии, которые тоже собирались на переговоры в Россию. Так что, возможно, цена тех магазинов вырастет.

– Спасибо, – поблагодарил Гречин. И снова спросил: – А с третьей женой Германа, Илоной, вы были знакомы?

Госпожа Эльфстранд посмотрела в сторону. И тут на экране компьютера появилась еще одна женщина. Женщина, очень смахивающая на девочку. Это была Илона Крошина. Она обняла Инту за плечи и приблизила свое лицо к камере, вероятно, для того, чтобы Гречин смог получше рассмотреть ее.

– Меня ищешь? – спросила третья бывшая супруга Дарькина и скривила пухлые губы в презрительной улыбке. – Так вот что я тебе скажу, мент. Меня ты не возьмешь. А у тебя будут о-очень большие проблемы.

– На помощь Павловского надеетесь? – невозмутимо поинтересовался Гречин.

– Какая разница? Хотя… Павловский раздавит тебя, как клопа.

– Что он сможет со мной сделать? Задушит, как вы задушили несчастную школьницу?

Лицо собеседницы изменилось, Крошина отпрянула от камеры.

– Я тут ни при чем. Это не я… – Илона замолкла, сообразив, что проговорилась. – Не поняла, о чем ты. Вообще-то я в Швеции, а Швеция – не Россия, это свободная страна…

– С которой, между прочим, у России подписан договор об экстрадиции лиц, подозреваемых в уголовных преступлениях. После того, как будет направлен запрос о вашей выдаче, мы увидимся очень скоро.

Илона посмотрела на госпожу Эльфстранд, но та молчала. Тогда третья жена Дарькина выбросила вперед руку и приблизила к камере кукиш.

– Видел?! Ты не достанешь меня!

– На вашем месте, гражданка Крошина, я бы не утверждал это с такой уверенностью, – произнес Алексей, удивляясь ее наглости. – Время покажет, кто из нас…

Экран погас – Илона отключила связь.

Когда она улетела в Швецию? Вероятно, вчера. А может, даже сегодня, самым первым рейсом. Видимо, полковник Павловский посоветовал ей улететь, когда узнал об убийстве Юлии Дмитриевны. Скорее всего, дамочка прибыла в Гетеборг только что: на ней был джинсовый пиджачок, какие богатые женщины вряд ли носят дома, а вот в поездке такая одежда весьма удобна.

Значит, Крошиной известно о смерти Юлии и о том, что в убийстве мадам Дарькиной подозревают майора Гречина. Впрочем, это не важно. Главное заключается теперь в том, что мотив для убийства был у Колоскова, причем мотив более чем основательный.

Дарькин не рассчитался с ним за кредиты, которые брал на себя. Но, вполне вероятно, мог рассчитаться с «Вестой» довольно легко и в короткие сроки. Сколько он был должен? Сто миллионов? Двести? Скорее всего, даже меньше. После его смерти на все имущество бизнесмена может быть наложен арест – для погашения долга. В таком случае будет арестован и пакет акций «Сезама», принадлежавший Герману Валерьевичу. Потом, по быстрому решению суда, пакет передадут в собственность «Весты». А это более двух третей стоимости предприятия Дарькина. Миллионов семьсот в долларах. Предположим, пятьдесят процентов акций плюс одна Колосков отдаст шведам (или англичанам) за полмиллиарда, остальное оставит себе. То есть свои сто или двести миллионов, данные в долг Герману Валерьевичу, увеличит в десять раз. Для этого всего-то и требовалось, что убрать Дарькина. Ну, повесился человек, не выдержав тяжелой работы, бремени ответственности и личных долгов…

Коровин, скорее всего, был в сговоре с Колосковым и поручил Петрову убить хозяина. Едва водитель выполнил поручение, участь и Петрова, и самого Коровина была решена. Но их убрали не сразу, чтобы не возникло подозрений в их причастности к «самоубийству» Дарькина и чтобы ни малейшей тени не пало на единственное заинтересованное лицо – на Колоскова как на владельца «Весты». Возможно, Петрову с Коровиным дали бы пожить еще какое-то время, а потом придумали бы им смерть, похожую на естественную. Но тут вспомнили об архиве Дарькина, да и то потому, что в дело встрял любопытный мент – майор Гречин…