Охотники

Я обернулся и оцепенел от ужаса.

За поездом мчался огромный огненный шар. Его отделяло от вагона не больше двадцати метров, и расстояние это быстро сокращалось. Я закричал, чтобы другие падали на пол, и повалил Анну. Не успели мы броситься на пол, как вагон снова тряхнуло, да так, что он слетел с рельсов и стал заваливаться набок. Раздался страшный скрежет металла по металлу, визг тормозов, крики. Потом – ослепительная вспышка и полная темнота.

1 Сейчас…

Вокруг была темнота. Я даже не мог понять, открыты ли у меня глаза. Это напоминало страшный сон, но я точно знал, что все произошло на самом деле. Мне было больно. Меня чем-то придавило. Казалось, я остался один во всем мире. Я ничего не слышал, но точно знал, что где-то там должны быть звуки. Должны быть другие люди.

Я почувствовал прикосновение пальцев к лицу – осторожное, но настойчивое, ищущее. Через мгновение осознал, что это моя собственная рука – мокрая и липкая. Левую бровь пронзила острая боль. Я попробовал поморгать, но темнота не рассеялась.

Свет рассыпался снопом искр как раз в тот момент, когда ощущение собственного тела вернулось ко мне. На языке чувствовался едкий металлический привкус. Пахло дымом. Я попытался встать и не смог – что-то тяжелое навалилось на спину. Пришлось, ощупывая вокруг себя пространство, выползать из-под придавившего меня предмета…

В глаза ударил свет. Поплыли разноцветные круги. Показалось, что голова вот-вот лопнет от такого обилия света. Постепенно зрение вернулось, и я увидел сплошное…

– Джесс!

Кто-то из наших девчонок позвал меня. Мне помогли подняться, и я окончательно пришел в себя: будто сердце вновь заработало, стало перегонять кровь по жилам, будто схлынуло страшное наваждение.

Я увидел Анну. Это она ослепила меня фонариком. Рядом с ней стояла Мини. Дейв прислонился к крыше вагона. Я сообразил, что поезд завалился набок. В вагоне было темно, как в брюхе гигантской рыбы. В слабом свете фонарика мои друзья казались бледными и очень напуганными, но, в общем и целом, с ними было все в порядке. Вспыхнул еще один сноп искр, раздался негромкий хлопок, и я увидел, что стало с другой частью нашего вагона.

– А остальные? – спросил я.

Дейв отрицательно покачал головой.

Я подавил приступ тошноты. Задрожал от внезапного озноба.

– А что?

– Наверное, авария, – тихо произнес Дейв. – Наверное, поезд с чем-то столкнулся и сошел с рельсов. Видимость ограничена, впереди почти ничего не видно.

– Но ведь был какой-то огонь, помните? У нас за спиной, сзади. А потом удар, нет, скорее хлопок. Вряд ли это просто авария. Больше похоже на взрыв, – сказала Анна.

Я прекрасно помнил этот звук – будто сильный сквозняк захлопнул тяжелую дверь где-то в дальнем конце дома. Я помнил огненный шар, который несся прямо на нас. Ерунда какая-то… Что могло загореться в бетонном тоннеле? Шар догнал вагон, лизнул дверь – и стало темно, мир перевернулся.

– Да это точно террористы, – сказала Мини. – Мне ребята говорили, что в Нью-Йорке такое запросто может случиться. Наверное, в поезде была бомба… или на одной из станций. Террористы, точно!

– Нет, не террористы… – еле слышно, будто самому себе, сказал Дейв и замолчал.

– У нас такое было в Лондоне. Надо выбираться отсюда, – решила Анна.

– Нет, не террористы, – громко повторил Дейв.

– Если это террористы, могут быть еще атаки, – сказала Анна. – Поэтому давайте выбираться отсюда. Надо предупредить остальных.

Послышалось чье-то дыхание: частое, тяжелое, прерывистое.

Я взял у Анны фонарик и посветил вокруг себя. Луч света изогнулся на крыше вагона и выхватил смешавшиеся в кучу ноги, затем головы – это были ребята из банды. На их лицах застыло бессмысленное, растерянное выражение.

– Давайте же выбираться! – резко, стараясь не сорваться на крик, выговорила Анна.

– А как же другие?

– Что другие? Будем сидеть рядом, пока они не умрут? Пока следующий поезд не размажет нас? – Анна сделала глубокий вдох и продолжила: – А вдруг будет еще один огненный шар? Нам нужно позвать на помощь. Нужно найти спасателей. Нужно уходить отсюда.

Все стояли молча и не двигались. Мы ждали – ждали, пока кто-то сам найдет нас. Хотя было ясно, что помощь не обязательно придет быстро. Особенно если в поезде есть другие выжившие. Анна была права.

Я посветил фонариком на заднюю дверь вагона. Саму дверь снесло – в проеме зиял чернотой тоннель. Но вдалеке, откуда-то сверху, сочился слабый свет.

– Ну что, как вы? Все могут идти? Мы сумеем добраться до света? – спросил я.

Остальные вслед за мной посмотрели вглубь тоннеля. А вдруг этот свет от приближающегося состава? Но свет не становился ярче, не двигался.

– Похоже на какой-то прожектор. Может, аварийное освещение… – сказал Дейв.

– А может, это с улицы, – предположил я. – Может, там люк или станция.

Я оперся рукой о перевернутую скамейку, повернулся и посветил фонариком в противоположный конец вагона. Луч был очень слабый – а чего еще было ждать от простенького динамо-фонарика: такие выдали всем «ооновцам» еще в первый день.

– Связи нет, – сказала Мини совсем рядом со мной.

– Мы же под землей…