Охотники Дюны

Ползунок сел на песчаный пол перед голографическим изображением дворца и, обхватив свои колени, принялся раскачиваться взад и вперед. Двухлетний ребенок, казалось, понимал некоторые вещи не хуже, чем другие дети, а возможно, и лучше.

Сафир Хават, Стилгар и Лайет-Кайнс работали вместе, возводя вокруг дворца крепостные стены. Они смеялись и развлекались, видя в задании игру, а не урок. Прочитав в архивах записи о своей героической жизни, Сафир Хават стал развивать в себе смелость. «Я хочу, чтобы мы нашли Врага и вступили с ним в схватку. Я уверен, что баши и Дункан сумеют его одолеть».

«Но сейчас они должны помогать нам», – дерзко сказал Стилгар и толкнул в бок своего друга Лайета, нечаянно свалив при этом несколько строительных блоков.

Наблюдая за ними, Дункан бормотал: «Нам точно не нужны вы, точнее, нам нужны не те вы».

Джессика сделала много блоков из сенсиплаза, а Юэ старательно ей помогал. Чани обходила строительную площадку, намечая границы сооружения. Потом они вместе с Полом принялись в точном масштабе сооружать пристройку, огромное крыло, где жили бесчисленные слуги Атрейдесов и их семьи. Их было – ни много, ни мало – тридцать пять миллионов одновременно! Хроники не преувеличивали, но трудно было поверить в это число и осознать его.

– Я не могу себе представить, что мы живем в таком доме, – сказала Чани, обходя намеченные ею границы.

– Если верить архивам, то мы были счастливы в этом дворце много лет.

Она лукаво улыбнулась, понимая гораздо больше, чем обычная девочка ее возраста.

– На этот раз мы можем не строить покои принцессы Ирулан, да?

Подслушивавший Дункан невольно рассмеялся.

Клетки Ирулан, дочери Шаддама IV, тоже были в запасе клеток Скитале, но в медицинском центре, где работали аксолотлевые чаны, не торопились выращивать Ирулан. Пока сестры не планировали выращивать новых гхола, но Дункан испытывал смешанные чувства, понимая, что следующей будет Алия. Гарими и ее консервативные сторонницы, естественно, не жаловались на приостановление проекта гхола.

Внутри модели дворца дети сложили из блоков отдельное строение, храм Святой Алии-от-Ножа. Храм был центром обожествления еще живой Алии, а священники и бюрократы культа утвердили законность наследования власти Муад'Дибом. Дункан видел прикрытое жалюзи окно, через которое Алия – одержимая и доведенная до безумия – бросилась вниз, навстречу своей смерти.

Снова принявшись за изучение чертежа, гхола – каждый в формовочной перчатке – работали с сенсиплазом, быстро возводя весьма точную копию остова Большого Дворца. Они ставили имитации огромных колонн портика, оставляя на потом сооружение многочисленных статуй, лестниц и украшений. Точно воспроизводились орнаменты и подарки, доставленные с сотен планет, завоеванных во время джихада Муад'Диба, все это казалось непосильной задачей, но было элементом обучения. Надо дать ученику непосильную задачу и посмотреть, как он будет ее выполнять.

Устав подсматривать, Дункан оторвался от полупрозрачного плаза и вошел в учебную комнату. Дети-гхола заметили его присутствие, но, взглянув на него, быстро вернулись к работе. Однако Пол Атрейдес подошел к нему.

– Простите, Дункан, но у меня есть вопрос.

– Только один?

– Вы не можете рассказать, как будут восстанавливать нашу память? Какую методику используют для этого в Бинэ Гессерит и сколько нам будет лет, когда это произойдет? Мне уже восемь лет. Майлсу Тегу было десять, когда пробудили его память.

Дункан насторожился.

– Мы были вынуждены это сделать. Момент был очень напряженный.

Тогда Шиана сделала это сама, использовав модифицированную методику полового импринтинга. Майлс имел тело десятилетнего ребенка, но в его сознании был спрятан старик. Сестры пошли на риск травмы детской психики, потому что нуждались в воинских талантах баши, оказавшись перед необходимостью нанести поражение Досточтимым Матронам. Молодой баши в той ситуации не имел права голоса.

– Но разве сейчас у нас не напряженный момент?

Дункан внимательно смотрел на фасад модели дворца.

– Вам следует лишь знать, что восстановление индивидуальной памяти – процесс очень болезненный и травмирующий. Другого способа мы пока не знаем. Так как у всех вас разные личности, – он окинул взглядом остальных детей, – то пробуждение будет происходить по-разному для каждого из вас. Наилучшая защита от травмы – это как можно лучше знать и понимать, кем вы были, чтобы быть готовыми воспринять свою индивидуальную память, когда она вернется.

Пятилетний Юэ недовольно пропищал:

– Но я не хочу стать таким, каким я был.

Дункан ощутил тяжесть в груди.

– Ни один из нас не может позволить себе такой роскоши.

Чани, как всегда, держалась поближе к Полу. Голос у нее был тих, но слова значимы:

– Мы должны будем делать то, чего ожидают от нас сестры?

Дункан пожал плечами и с трудом подавил улыбку:

– Почему бы вам не превзойти эти ожидания?

Все вместе они продолжили возведение стен Большого Дворца.