Охотники Джундагая

Йенси был не в силах ответить. Он чувствовал несправедливость своей нападки на Олана, но был так несчастен, что не смог себя остановить.

Немного спустя Олан задумчиво заметил:

— И снова, Ки, ты не воспользовался ножом…

— Пальцы изобрели раньше вилок, — загадочно отозвался Йенси.

— Лучше бы нам убраться с глаз, — заметил Олан.

Йенси вяло подчинился. Он нашел углубление в склоне овражка, забрался туда и завернулся в пальто. Олан спустя некоторое время присоединился к нему, снова вытирая меч. Йенси открыл было рот, чтобы задать напрашивавшийся вопрос, потом понял и рот поспешно захлопнул. Этот мир — не Земля. Они поспали урывками. К утру, одеревеневший и стиснутый, Йенси рад был выбраться наружу. Куорн Олана исчез. Они поели. Йенси ощупал щетину на подбородке и пожал плечами. Затем они упаковали вещи и двинулись дальше. Теперь у Йенси не было в мире Джундагай осмысленной цели. Может быть, самое лучшее — это остаться с Оланом-Загонщиком. Йенси грызло отчаяние, что он не может решительно ничего сделать для девушек, однако он сохранил достаточно рассудка, чтобы понимать, что он должен смириться с ситуацией. Он еще жив. Этот мир может очень многое предложить человеку, твердо решившему не только выжить, но и пробить себе дорогу… на этой мысли Йенси остановился. Почему бы и нет? Что может ему помешать? Только подумать, что совершил бы Роки при данных обстоятельствах. Они добрались до деревушки Эзероун, состоящей из мазаных домишек и населенную обитателями смирными, кудрявыми и до того тощими, что на их ребрах у них можно было играть, как на ксилофоне. Они испуганно взирали на путников из дверей своих домишек. Всемогущее воздействие оланова герба — летающего создания со львом и овцой в когтях — помогло им обновить здесь свои пищевые припасы, но не могло предоставить им того, чего в деревушке не было — куорнов для езды. Двое скитальцев поневоле поплелись дальше пешком. Немного спустя после того, как они покинули деревню, возле развесистого колючего куста, Олан спросил:

— Долго ты еще собираешься тащить эту бесполезную винтовку со снаряжением, Ки? Она тебя только отягощает.

— Глупости! — энергично ответил Йенси.

Но, понимая разумность замечания Олана, он порылся в земле, вырыл под колючим кустом углубление и зарыл разломанную надвое винтовку и остатки припаса к ней, аккуратно завернутые в брезентовый чехол. Затем он разровнял сухую землю и притоптал сверху.

— Просто на всякий случай, — заметил предусмотрительный Ки Йенси.

Олан хихикнул. Подняв на него взгляд, Йенси почувствовал вдруг, как внезапно разрядилось напряжение, угрожавшее до сих пор разорвать его. Он же предполагал, что, возможно, когда-нибудь вернется сюда и сможет забрать свои вещи. Так отчего ему не попытаться вернуть двух девушек, Джорин и Зельду? Не все еще было так уж потеряно — сейчас, когда светило солнце и с ним был хороший товарищ, и у них были еда и питье, и целый мир лежал впереди, ожидая исследований. По мере их продвижения местность постепенно меняла характер, пока не оказалось, что они идут по высокой траве, а пейзаж приятно оживляют деревья, реки и невысокие округлые холмы. В эту ночь они встали лагерем в укромной долине и Олан, несмотря на замечание Йенси, что ему следовало бы знать, находятся ли они в безопасности, настоял на том, чтобы они стерегли по очереди.

— Ты спас мне жизнь, Ки. Но я не хочу, чтобы тебе пришлось вновь это делать или мне отдавать тебе этот долг так быстро. Тот ассегай… — Олан криво улыбнулся. — Если бы ты увернулся, он пригвоздил бы меня к земле, а ведь острие было сплошь в зазубринах.

— Ложись спать, я буду караулить первым!

Никаких событий за ночь не произошло и на следующий день они добрались до Ундолини, городка, обладающего уже известным, хоть и небольшим, значением, стоявшего у речной излучины. Здесь можно было достать коней.

— Тов Бурка наверняка примет тебя на службу загонщиком, Ки. Клянусь Куанчи! Я буду петь тебе хвалу достаточно громко!

Взгромоздившись на коренастых куорнов, они шли на рысях по-над речным обрывом, и солнце, отражаясь от воды, слепило им глаза. Затем они повернули, оставив реку позади и направившись к западу, и свежий воздух оказал на Йенси такое живительное воздействие, что он почувствовал себя предательски уверенно, бодро и уютно.