Охотники и чудовища

Про прическу вообще молчу. Собрав со смятой постели шпильки с заколками, Мэдок попытался вернуть их на место, ну то есть мне в волосы, и при этом еще даже старался казаться абсолютно серьезным и максимально сосредоточенным. Хоть по лицу его было видно, что из последних сил сдерживает смех. Превратив меня в Беллатрису Лестрейндж из «Гарри Поттера» (один в один прическа), хальдаг прижался к моему плечу губами, а отойдя на два шага, оглядел результаты своих стараний и самоуверенно заявил:

— По-моему, смотрится вполне неплохо.

Глядя на свое отражение в зеркале, я с сомнением хмыкнула:

— Это ты польстил себе, милый. — Обернувшись, с улыбкой заметила: — Очень хорошо, что в качестве профессии ты выбрал управление королевством. Будь ты моей служанкой, я бы тебя вот прямо сейчас разжаловала.

— Я бы сам сбежал от такой привередливой хозяйки.

Не сдержавшись, мы рассмеялись. Продолжая смеяться и перешучиваться, с горем пополам закончили собираться. Де Горту только и требовалось, что одеться и пригладить рукой волосы, мне же пришлось разобрать прическу, чтобы избавиться от птичьего гнезда на голове. Пусть просто и не слишком нарядно, зато распущенные волосы прикроют криво зашнурованное платье.

— В зал по традиции ты войдешь с остальными наинами.

— А потом? — спросила я и задержала дыхание.

— А потом… — Мэдок провел по моей щеке пальцами. — Потом будет пир и…

— И мой побег завтра с утра пораньше.

Горько улыбнулась, опустила взгляд и услышала тихий голос, за последнее время ставший таким родным и любимым:

— Я хочу, чтобы ты осталась. Больше всех тронов Шареса вместе взятых. Да что там! — Хальдаг сжал мои руки в своих, порывисто поцеловал кончики пальцев. — Я готов сбежать вместе с тобой, Лиза.

— Вот только мы даже смутно не представляем, примет ли тебя мой мир. Да и сбегать… Нет, это не дело.

Точно знаю, если сейчас уступит слабости, потом всю жизнь будет жалеть. Не сможет спокойно и счастливо жить, зная, что мог бы изменить свой мир к лучшему, но вместо этого бросил его и сбежал в другой.

Не хочу быть его слабостью. Не хочу принимать от него такую жертву.

Наш разговор прервали и, наверное, к счастью. Слишком он был тяжелым, слишком… не подходил к сегодняшнему вечеру. Это вечер Мэдока, его праздник, так почему бы еще хотя бы немного не побыть счастливыми и не отметить его победу.

— Ваше всемогущество, пора, — сказал стражник и отступил обратно в полумрак коридора.

Обменявшись взглядами, мы вышли из спальни и последовали за охранниками. По дороге к нам присоединились Марлен, Паулина и Винсенсия. Все трое выглядели взволнованными, даже слегка перевозбужденными. Не знаю, надеялась ли втайне каждая в самом ближайшем будущем сыграть в жизни Мэдока главенствующую роль — стать его женой, или, может, рассчитывала на более скромную роль дублерши? Если судить по горящим глазам и алеющим щекам, то надежда в наинах даже не думала умирать. А если бы знали, что я им не соперница и скоро исчезну из Шареса, то и вовсе не помнили бы себя от счастья.

Поприветствовав и одарив комплиментом каждую, Стальной поблагодарил нас за то, что все это время были рядом, прошли вместе с ним этот долгий и непростой путь. Не обманывали его, не предавали.

В отличие от некоторых смазливеньких ангелочков, сегодня оставшихся и без нимба, и без крыльев.

— Очень жаль, что с Одель так вышло, — горько вздохнула Марлен.

— Не будем об этом, — покачал головой Мэдок. — Не хочу, чтобы этим вечером вы омрачали себе настроение мыслями о ней.

Паулина выразительно покосилась в мою сторону, всем своим видом давая понять, кто здесь лично ей омрачает настроение, а заодно и жизнь в целом, но сказать ничего не сказала. При Мэдоке не отважилась.

В пиршественный зал хальдаг вошел первым, под громкие рукоплескания, приветствия и поздравления.

— Ах, как же я волнуюсь, как волнуюсь! — возбужденно шептала Винсенсия.

— У меня уже который час ком стоит в горле и все не проходит, — поддержала ее Марлен.

— А у меня будто кость в горле застряла. — Паулина усмехнулась и снова скосила на меня взгляд. — Уже которую неделю не удается избавиться от этого ощущения.

Наины не обратили на ее слова внимания. Как раз в тот момент церемониймейстер начал называть наши имена, приглашая присоединиться к гостям. Нас приветствовали с тем же запалом, что и будущего короля. Будто мы вместе с Мэдоком сегодня сражались и уложили Доуна на лопатки.

Заметив довольно улыбающегося д’Энгиена и стоящую рядом с ним Ирму, я почувствовала, как и мои губы растягиваются в улыбке. Но стоило взгляду переместиться с Матиса на Рейкерда, улыбаться мне резко расхотелось. По идее Каменный гад должен был выглядеть мрачнее тучи, ведь все его планы рухнули. Но нет, мрачности в Рейкерде не было и в помине, сплошная безмятежность и довольство.

Трияна тоже пребывала в отличном расположении духа, направо и налево светила улыбками, смеялась и шутила, вместо того чтобы испытывать хотя бы подобие вины за то, что ее уличили в сговоре против одного из участников Охоты.

Нет у этой парочки стыда, точно так же, как нет и совести.