Охотники на фазанов

— Не знаю. Но вы можете засвидетельствовать, что видели ее на этом месте?

— Скажете тоже! — Она бросила на него сердитый взгляд. — Что я, слепая, что ли?

Мобильником он сделал несколько снимков тайника, затем показал Шарлотте:

— Вы подтверждаете, что сейчас я заснял этот тайник?

Она уперла руки в боки: сколько можно приставать с вопросами!

— Сейчас я выну эту коробку и заберу в отделение. — Это был уже не вопрос, а констатация факта, иначе она бы бросилась будить Кассандру Лассен и они подняли бы шум.

Наконец он ее отпустил, и она ушла, качая головой. Чувствовалось, что ее вера в здравый смысл представителя власти навсегда пошатнулась.

Карл подумал было позвать техников, но отказался от этой мысли, представив себе километры пластиковой ленты и толпу людей в белом. У них и без того дел хватает, а ему сейчас некогда ждать, так что обойдемся.

Затем он надел перчатки, осторожно вынул из тайника коробку, вернул черепицу на место, прошел в комнату, поставил коробку на стол и открыл. Все это он проделал на одном дыхании, плавным бессознательным движением, и крышка поддалась без всяких усилий.

Сверху лежал плюшевый медвежонок, величиной чуть больше спичечного коробка, светло-желтой масти, с вытершимся на мордочке и передних лапках ворсом. В прошлом, наверное, это было величайшее сокровище Кимми и ее лучший друг. А может быть, чей-то еще. Затем Карл вынул газетный листок, который лежал под мишкой. «Берлигские тиденде» от 29 сентября 1995 года, как значилось в уголке. День ее переезда к Бьярне Тёгерсену. Больше ничего интересного в газете не было — только длинный список рабочих вакансий.

Он заглянул в коробку, надеясь обнаружить ждущие своего часа дневники или письма, способные поведать о былых мыслях и поступках, но нашел только пластиковые пакетики, в каких обычно складывают лишние марки или карточки с рецептами. Машинально достав из кармана пару белых хлопчатобумажных перчаток, Карл надел их и вынул из коробки сразу всю пачку.

Зачем так тщательно прятать подобные вещи?

Ответ пришел, когда он рассмотрел два нижних пакетика.

— Черт возьми! — воскликнул Карл.

Там лежали две карточки из игры «Тривиал персьют», каждая в отдельном пакетике.

После пяти минут сосредоточенного размышления Карл достал блокнот и тщательно записал, в каком порядке лежали пакетики.

Затем внимательно изучил каждый в отдельности.

В одном лежали мужские наручные часы, в другом — сережка, в третьем — что-то похожее на резиновую повязку, в последнем — носовой платок.

Четыре пакетика, кроме тех двух, в которых лежали карточки.

Карл закусил губу.

Всего пакетиков было шесть.

22

Лестницу в «Каракасе» Дитлев одолел в четыре прыжка.

— Где он? — крикнул Дитлев секретарше и бегом бросился в том направлении, куда указывал ее палец.

Франк Хельмонд лежал в палате один, уже подготовленный к операции. На вошедшего Дитлева пациент взглянул без всякой почтительности.

«Странно, — подумал Дитлев, скользнув взглядом по накрытому простыней телу и забинтованному лицу. — Неужели этот идиот так ничему и не научился? Не думает, кто его побил и кто затем снова заштопал?»

По большому счету они обо всем договорились. Лечение множественных глубоких шрамов будет сопровождаться легкой подтяжкой лица и отдельных участков кожи шейного и грудного отдела. Дитлев мог предложить липосакцию, хирургию и толковые руки. А учитывая, что Дитлев в придачу отдает Хельмонду жену и целое состояние, казалось бы, он имел полное право требовать если не благодарности, то, по крайней мере, выполнения определенных договоренностей и вежливого обхождения.

Но Хельмонд уже проболтался. Некоторые сестры, надо полагать, начали задумываться над услышанным. Теперь придется их как-то переубеждать.

И хотя пациент в то время еще не отошел от наркоза, слова все равно сказаны: «Это дело рук Дитлева Прама и Ульрика Дюббёля».

Дитлев решил обойтись без вступительной речи. Судя по виду, Хельмонд не требовал особо деликатного обращения.

— Тебе известно, как легко убить человека под наркозом так, чтобы никто ничего не узнал? — спросил Дитлев. — Сейчас тебя готовят к очередной операции, которая будет вечером, и я надеюсь, что у анестезиологов не дрогнет рука. Ведь я как-никак плачу им хорошие деньги за то, чтобы они делали свою работу как следует, верно? — Он показал на Франка вытянутым пальцем. — И еще одно на всякий случай. Я полагаю, мы с тобой обо всем договорились, ты выполнишь свои обязательства и будешь молчать. Иначе есть вероятность, что твои потроха пойдут в банк донорских органов для других людей, помоложе и получше тебя, а это все же было бы довольно неприятно.

Дитлев щелкнул по капельнице, которая уже была поставлена Хельмонду.

— Франк, я не злопамятен. Так что и ты, пожалуйста, будь сдержаннее. Договорились?

Он резко толкнул кровать и пошел прочь. Если это не подействует, пусть идиот пеняет на себя.

Дитлев с такой силой хлопнул дверью, что проходивший по коридору санитар, пропустив начальника, заглянул проверить, все ли там в порядке.