Охотники на людей: как мы поймали Пабло Эскобара

Спустя несколько недель после сдачи Эскобара в Колумбии ненадолго воцарился мир. Подрывы автомобилей прекратились, и колумбийцы радовались возвращению к нормальной жизни. Но те, кто рисковал своей жизнью в попытке поймать Эскобара, чувствовали себя преданными, и в их глазах правительство пало. Власти не только позволили Эскобару признать свою вину лишь в одном тяжком преступлении, за которое полагалось всего-навсего пятилетнее заключение, – самый разыскиваемый преступник в мире также сохранил все незаконно полученные доходы: миллиарды долларов, дома и дорогие машины. О конфискации не было и речи.

Как только Эскобар поселился в тюрьме класса люкс, сотрудники правоохранительных органов потеряли возможность призвать его к ответу. Особый поисковый отряд в Медельине расформировали, а Мартинеса перевели на дипломатический пост в Испании. Сотрудники посольства вернулись к обычной работе по поимке мелких наркодилеров.

Я был потрясен. Это дело дурно пахло. Все перемены никуда не вели. Кокаин по-прежнему экспортировался из страны. Пабло Эскобар бросил вызов колумбийским властям – и победил. Я не мог отделаться от ощущения, что, пока Эскобар продолжает руководить поставками наркотиков из так называемой «тюрьмы», каждый колумбийский коп, убитый в борьбе с наркомафией, погиб напрасно.

СТИВ

Одно из моих первых заданий в Колумбии было никак не связано с Пабло Эскобаром.

Конечно, мы не спускали с него глаз и старались собрать любую информацию и разведданные о том, чем он занимается в тюрьме. Мы понимали, что он не прекратит свою преступную деятельность и не остановится в стремлении стать богаче и влиятельнее, но теперь выяснить что-либо стало практически невозможно, в основном потому, что правоохранительным органам запрещено было приближаться к «Ла-Катедраль» (это было одним из условий сдачи Эскобара властям). Мы даже не могли перехватить его разговоры. Информаторы почти не передавали разведданные. Для наблюдения нужно было подобраться к тюрьме, что, как я уже говорил, было невозможно.

Поскольку расследование по делу Эскобара зашло в тупик вскоре после моего прибытия в Колумбию, я решил изучить все имеющиеся дела по Медельинскому картелю.

Вот тогда мне и поручили дело Карлоса Ледера. Точнее, организацию небольшой военной операции по срочному вывозу его семьи из Колумбии в безопасное место в США. Ледера, сооснователя Медельинского картеля, единственного из верхушки наркокартеля судили за контрабанду наркотиков в США. После семи месяцев разбирательства в федеральном суде Джексонвилла, штат Флорида, его приговорили к ста тридцати пяти годам лишения свободы, а также пожизненному заключению без права на досрочное освобождение. Ради смягчения наказания и безопасности своей семьи в Колумбии он заключил с федеральным прокурором соглашение о признании вины и выступил ключевым свидетелем на суде над панамским лидером Мануэлем Антонио Норьегой, бывшим союзником США и информатором ЦРУ. Норьега активно боролся с коммунистическим режимом в Центральной Америке и странах Карибского региона и сыграл немаловажную роль в деле «Иран-контрас»[38]: он перевозил наркотики и оружие и передавал тайным агентам, которые в свою очередь поставляли вооружение боевикам «Контрас»[39] для войны против сандинистов[40] в Никарагуа в середине 1980-х годов.

За несколько месяцев до начала разбирательства по делу Норьеги, которое было назначено на сентябрь 1991 года, я прочесывал Боготу в поисках безопасного места для жены и дочери Ледера. Страхи Ледера были обоснованы: его колумбийские враги вполне могли нацелиться на семью, чтобы не дать ему слить информацию о связи Норьеги с картелем. Мы знали, что Эскобар уже отправил своих молодчиков в США, чтобы устранить свидетелей.

В сенсационном признании на суде Ледер должен был рассказать, как Норьега вел дела с Медельинским картелем и за долю в прибыли от продажи наркотиков позволил сделать из своей страны перевалочный пункт. Сотрудничая с картелем, он также сливал данные УБН и ЦРУ. В 1982 году, будучи главой службы разведки и правоохранительных органов по борьбе с наркотиками в Панаме, Норьега предложил Эскобару «построить кокаиновый коридор» в США, а также пообещал картелю помощь в отмывании денежных средств. После тайной встречи на ранчо Эскобара в Медельине наркобарон пообещал Норьеге выплачивать тысячу долларов за каждый килограмм кокаина, переправленный через Панаму. По оценкам Ледера, ежемесячно через Панаму в США провозили более тонны кокаина. Кроме того, Норьеге пообещали долю в размере пяти процентов от примерно шестидесяти миллионов долларов, еженедельно поступавших на счета в панамских банках в период расцвета наркоторговли. И это притом, что правительство США и так платило ему двести тысяч долларов в год как информатору!