Охотники на людей (полукомикс)

Еще выстрел. Еще один израсходованный (тут уж не до экономии!) шприц. И – еще пятно. Глаз вроде бы уловил разлетающиеся брызги и осколки. Человек остался на ногах.

Да что же это такое-то, в самом деле?! Пейнтбол какой-то, а не охота! Шприцы почему-то не брали дикого.

Хорошо, что хэдхантерский калаш снаряжен не только парализующими ампулами. Хорошо, что есть еще и магазин с леталкой.

Борис нажал на автоматный спуск. Грянула короткая – в три патрона – очередь. В плечо ударила ощутимая отдача.

Дикого, до которого оставалось всего-то метра три, смело. Раскинутые руки, развороченная грудь. Оторванная пуговица. Распахнутый ворот замызганной джинсовой куртки. Под грязной одеждой тускло блеснула металлические пластины. Квадратики тонкой листовой стали, грубо нарубленные зубилом и внаслой, подобно чешуе старинного панциря, наклепаны друг на друга.

Ах, вот оно что! Дикие тоже мастерят себе бронники. От автоматной пули такие самоделки не спасут, конечно, но от шприц-ампулы защищают.

– Кто стрелял?! – в переулок с автоматом наизготовку ворвался Ухо. Шурш, видимо, остался в прикрытии.

– Я, – не стал отпираться Борис.

– Зачем?! – сержант смотрел на него так, будто прикидывал, куда шарахнуть прикладом провинившегося салагу – в морду или по яйцам.

– Так дикие же… – Борис кивнул на валявшиеся в пыли тела.

– Почему боевыми?! – Ухо бросил беглый взгляд на диких. Увидел железо под окровавленной одеждой. Сразу успокоился и сбавил обороты: – А-а-а, понятно. Бывает…

Борис выжидающе смотрел на сержанта. Что бывает-то?

– Камикадзе, – пояснил Ухо. – Встречаются иногда такие. Обвешаются железом и прут в открытую. Их или боевыми валить надо. Или газом душить. Ну или стрелять шприцом туда где нет защиты. Как ты тому вон в ногу засадил.

Ухо кивнул на парализованного дикого. Только теперь Борис заметил: у этого под одеждой тоже что-то топорщится. Еще один панцирь, похоже.

– Я прицелился плохо, – буркнул Борис. – Потому и попал в ногу. Случайно вышло. Они выскочили как хрены из коробки…

– Да нормально прицелился, салага, не парься, – махнул рукой сержант. – Главное, лежит клиент готовенький. Свой трес-балл за него ты заработал. Правда, вот на второго много шприцов израсходовал.

Он толкнул ногой окровавленное тело дикого, все еще цеплявшегося за арматурину мертвой хваткой. Убедился, что тот не подает признаков жизни. Вздохнул:

– Жаль, хороший экземпляр был. Если бы не железо, – Ухо стукнул стволом по развороченным пулями металлическим пластинам, – неплохо бы на нем заработали.

– Слушай, Ухо, а почему доспехи носят не все дикие? – поинтересовался Борис.

– Ясен пень почему, – сержант пожал плечами. – Нормальную защиту из подручных средств смастерить все равно не получится: от пуль она не спасает. Это, во-первых. Во-вторых, в таком прикиде от нас не шибко-то и побегаешь: это все-таки не хэдхантерский бронник, тут весу побольше будет. Ну и еще… – Ухо многозначительно усмехнулся: – Я думаю так… Любому человеку всегда жить охота. Жизнь – пусть даже паршивая жизнь треса – это все же надежда на перемены к лучшему. А смерть – полный триндец. Безнадега, одним словом. Понимаешь?

– Кажется, понимаю, – пробормотал Борис. – В таком железном костюмчике идут умирать, да, Ухо? В нем шансов погибнуть больше, чем выжить. Если дикого не берут шприцы, по нему открывают огонь боевыми. На поражение.

– Что ты и сделал, – кивнул сержант. – Дикие это знают. Поэтому доспехи надевают самые отмороженные из них. Смертники. Камикадзе. Которым уже все похрен.

Глава 12

Выйти на Хуторскую площадь им не дали. Одиночный выстрел грянул как гром среди ясного неба. Какой-то перебегавший улицу хэд взмахнул руками и ничком повалился на потрескавшийся асфальт. Пуля прошила бедолагу, будто на нем не было никакого бронника.

По Хутору разнеслось эхо.

«Не ружье, – легко определил по звуку Борис, – не бердянка какая-нибудь. Калаш. Правда, старая модель. Но все равно убойная машинка. Не очень точная, зато очень мощная». Даже им, хуторской охране, иногда выдавали на время дежурства такие стволы.

– Назад! – раздался крик Ухо. – Всем отойти от площади!

«Хорошо, что пальнули одиночным», – промелькнула в голове еще одна мысль. Значит, экономят патроны. Значит, не так много их у диких. Но все же они есть. И патроны есть, и серьезные стволы. И это крайне неприятная новость.

Борис уже прижимался телом к кирпичной стене. Дом, за которым он спрятался, стоял возле площади с пятиэтажкой. Ноги загнали тело в укрытие прежде, чем закричал Ухо. И это правильно: если речь идет о жизни и смерти, рефлексам стоит доверять не меньше, чем осмысленным действиям и командирским приказам.

Остальные хэды тоже попрятались кто где, и теперь боялись высунуть голову. Попадать под автоматную пулю, прошивающую бронник как бумагу, никому не хотелось. Когда у диких в руках появляются автоматы, все сильно усложняется.

– Вот суки! – рядом, за той же стеной, которая укрыла Бориса, стоял сержант, и Борис искренне порадовался такому соседству: раз уж тертый Ухо здесь, значит, эту позицию можно считать безопасной. – Из пятиэтажки бьют, сволочи.