Охотники на людей (полукомикс)

– Я не победила, пятнистый. Я приняла только одну пилюлю. Обезбаливающую. В бою подставила голову под удар. Так, чтобы не насмерть, конечно. Но получила свое хорошенько. Притворилась мертвой. Наверное, мой клиент был очень расстроен.

– И тебе поверили? – с сомнением проговорил Борис.

– Вся башка была в крови – почему нет? Потом проверяли ошейником…

Борис вспомнил жуткий шрам на шее девушки.

– Как?

– Как обычно. Включали и жгли шею. В гладиаторском ошейнике вмонтирована быстроразогревающаяся спираль. Как в кипятильнике.

Дикая улыбнулась улыбкой, похожей на оскал:

– Когда тебя палят – запашок еще тот… Но пилюля действовала. Боли я не чувствовала.

– Что было потом?

– Меня вывезли из колизея вместе с трупами. Привезли к Печке.

– Куда? – не понял Борис – к какой еще печке?

– ГМК. Городской мусоросжигательный комплекс. При нем и крематорий тоже есть. Трупы в Ставродаре обычно сжигают.

– Но тебя, как я понял, заживо не сожгли?

– Повезло, – уклончиво ответила она. – Пригодилась вторая пилюля. В общем, я выбралась из города.

– Как? Вылетела через трубу крематория, что ли? Как ведьма?

– Что-то вроде… – хмыкнула чернявая.

Борис понял: подробностей побега он от нее не дождется. Если они вообще есть, эти подробности. Если девчонка не сочиняет.

– Потом, уже за городом начался отходняк, – продолжала она. – Голова, шея. И так, вообще…

Борис поморщился:

– То, о чем ты говоришь, невозможно.

– В этой жизни возможно все, пятнистый. Возможно выбраться из такой ямы, откуда обычно не выбираются. Возможно туда же упасть с самой вершины. Возможно даже люто возненавидеть работу, о которой так мечталось совсем недавно. Разве нет?

М-мать твою! Он и не заметил, как его подцепили на крючок взаимной откровенности. Установили незримую связь и снова заводят непонятный, мутный и скользкий какой-то разговор.

– То, что я замочил дикую малолетку, еще ничего не значит, – угрюмо пробормотал Борис. – Просто с непривычки…

– Значит, еще как значит, пятнистый… – с ласковой ехидцей перебила она. – И именно потому что с непривычки.

– Хватит, – Борис раздраженно мотнул головой. – Я больше не хочу об этом говорить.

– Но все же говоришь. И чего тебе нужно от этих разговоров? Прощения? Отпущения? Понимания?

Нет, ну какого, в самом деле, она ковыряется у него в душе?! Пытается хотя бы так отомстить за свое пленение?

– А чего хочешь ты? Почему цепляешься ко мне, как клещ?

Она помедлила. Немного, самую малость.

Прозвучавший затем ответ оказался неожиданным для Бориса. Более чем неожиданным.

– Потому что мы можем помочь друг другу. И еще неизвестно кто кому поможет больше.

Вот в чем дело! Вот для чего затеян этот гнилой разговорчик по душам! Борис усмехнулся. Не зря все же охотникам запрещено общаться с добычей. Добыча может оказаться хитра и изворотлива. Так что нужно подобрать сопли, встряхнуться, взять себя в руки и не поддаваться на провокации.

– Ты хочешь сказать, что я могу помочь тебе сбежать? – медленно, проговаривая каждое слово, произнес он.

– А я – тебе, – быстро и коротко, словно трехпатронную очередь из автомата, вставила чернявая.

– Че-го?!

Такой наглости Борис не ждал даже от нее.

– Без меня ты сдохнешь в диких землях.

Он даже не разозлился: настолько велико было удивление.

– А с чего ты вообще взяла, что я собираюсь в дикие земли?

В конце-концов, девчонка, вывалившаяся из окна, того не стоит. Подумаешь! Одной дикой больше, одной – меньше. Борис старался себя в этом убедить. Не очень получалось вообще-то, но он очень старался. А депресуха пройдет. Он привыкнет к этой работе. Человек ко всему привыкает. И он настреляет столько баллов, сколько нужно, чтобы не затевать больше подобных бесед. Ни с кем не затевать.

Она вздохнула.

– А если я скажу, пятнистый, что однажды у тебя не окажется другого пути?

Странные намеки. Чернявая словно что-то скрывала. Или нет, скорее, недоговаривала чего-то. Девчонка словно присматривалась к нему и изучала его, прежде чем на что-то решиться. Такое впечатление, будто она знает нечто важное, чего не знает он, однако делиться этим знанием не спешит. Это беспокоило и даже пугало. Зря он вообще ввязался в этот разговор.

– Если я скажу, что тебе лучше пойти со мной, а не с теми, за кем ты идешь сейчас?

Да что за чушь она несет, в самом-то деле?! Борис тряхнул головой. Мысли о малолетке, выпрыгнувшей из окна, его уже не тревожили. Чернявая отвлекла, заставив размышлять о другом и… И теперь он был почти в норме. Странно, но именно дурацкий разговор с пленной дикой отрезвил и привел Бориса в чувство.

– Я уже выбрал свой путь и не вижу причин сожалеть об этом, – сказал он.

– Пятнистый, ты врешь себе или мне?

Борис покачал головой.

– Ни то, ни другое. Я просто не вижу причин верить тебе. Меня предупреждали, что вы, дикие, мастаки вешать лапшу на уши, и, вижу, предупреждали не зря.

Повисла пауза.

– Твое недоверие может выйти тебе боком, пятнистый.

– Глупо доверять дикой, которая спит и видит, как бы со мной расправиться.

Она долго смотрела на него сквозь решетку.

– Знаешь, желания имеют свойство меняться. Одни уходят, другие приходят. А те, что остаются – ослабевают.