Охотники на людей (полукомикс)

– Да, Берест. Ваш Хутор мы оценивали и с этой точки зрения. Но, к сожалению, от охоты там пришлось отказаться.

– К сожалению?!

– К сожалению для нас. А поскольку ты теперь один из нас – то и для тебя тоже. У вас в Хуторе хорошая охрана, слишком много стволов и людей. Пока он нам не по зубам.

Ах, пока?! Значит, пока?! Вот как значит?!

– Наша группа не настолько сильна, чтобы связываться с вашим Хутором сейчас.

Сейчас – нет, а потом? Борис сверлил взглядом безмятежное лицо сержанта.

– Зато с этой деревенькой мы справимся.

– Но ведь… – Борис сглотнул. Он все еще не мог поверить в услышанное. – Ведь там нет диких, Ухо!

– Как сказать, – пожал плечами сержант. – По большому счету, эти хуторяне живут уже как дикие.

– То есть? В смысле?

Ухо устало вздохнул:

– Вообще-то, сейчас не самое подходящее время для ликбеза, ну да ладно… Ты, я вижу, парень сметливый, только малость попорченный провинциальными нравами.

Сомнительный комплимент. Борис смолчал. Проглотил…

– Посуди сам, Берест, разве может эта дыра на отшибе производить какую-нибудь конкурентоспособную продукцию? – Сержант кивнул на Хутор. – Тресов – готов биться об заклад – здесь раз-два и обчелся. Если они вообще есть. А себестоимость любого товара, который произведен не трудом тресов, возрастает на порядок. Отсутствие дешевой рабсилы ведет к удорожанию продукта.

Все верно. Сержант озвучивал прописные истины. Конечно, тресы не такая уж дешевая рабсила, может возразить кто-то. Но это только на первый взгляд. Как бы дорого не стоил раб, его бесплатный многолетний труд быстро и с лихвой окупит любые затраты. Пока, во всяком случае окупает, даже несмотря на баснословные цены трес-рынка.

– То, что эти пейзане еще выращивают здесь, в лучшем случае идет на собственный прокорм, – продолжал Ухо. – В худшем – на подкормку диких. Конкурентоспособного Хутора, способного удержаться в действующей торговой цепочке, больше нет. Есть банальное натуральное хозяйство… А если хуторяне и умудряются что-то продавать, в чем я лично сомневаюсь, то торговля у них копеечная. Так какой смысл в этом Хуторке? Какая от него польза?

Борис снова промолчал. Ухо сам ответил на свой вопрос:

– Польза может быть только одна: новые тресы. Если мы не возьмем их сами, это сделают наши конкуренты. Или хуторян попросту перережут дикие.

– В Хуторе – свободные граждане! – все же сказал Борис. – Такие же, как мы!

– Вот заладил! – досадливо поморщился Ухо. – Да кто на это посмотрит во время торгов? И кто поверит тресам? Мало ли что они наплетут! Ну а даже если и поверят, кому какое дело? Слово треса – ничто против слова свободного гражданина.

– Даже если трес совсем недавно был свободен?

– Да, даже если так. Товар есть товар. А откуда и какими способами он добыт – дело десятое и никого, в общем-то, не интересующее. Деньги уплачены, маржа получена, сделка зафиксирована. Все довольны.

«Все, кроме хуторян, обращенных в рабство», – уточнил про себя Борис.

– Нападения на обреченные Хутора практикуются уже давно, – продолжал сержант. – И не думай, что только нашей группой. Власти в последнее время предпочитают закрывать глаза на подобные вещи. Власти понимают, что мы – санитары приграничья. Катализаторы естественного отбора.

– Естественного?

– Сильный, богатый, а значит, полезный для страны Хутор легко отобьется от любой хэдхантерской группы. А вот селение, уже дышащее на ладан, становится источником рабсилы. Разве это не правильно? Разве не разумно?

Разумно. Вполне. Но отчего-то такой отбор все же казался Борису противоестественным.

– Конечно, эта часть хэдхантерской деятельности не афишируется.

– Потому что не является законной?

Ухо широко улыбнулся:

– Если тебя беспокоит исключительно юридический аспект, то тут все гладко. Даю слово: никто тебя за соучастие в нападении на Хутор не осудит.

– В самом деле? – поднял брови Борис. Он подумал о том, сколько, может стоить слово беспринципного охотника за головами. И стоит ли оно вообще хоть сколько-нибудь? – Есть такой закон, который позволяет хэдхантерам штурмовать Хутора свободных граждан?

– Такого закона нет, – спокойно ответил Ухо. – Но есть закон, который запрещает причинять вред хэдхантерам. А как по-твоему, пойдут хуторяне в наши тресовозки: добровольно или будут сопротивляться?

Дурацкий вопрос.

– Я бы сопротивлялся, – ответил Борис.

– Я бы тоже, – кивнул Ухо. – И они станут. А ведь это не дикие. Даже в нищем Хуторе стволов и патронов побольше, чем у кочующего за буферкой клана. И что это значит?

– Что? – Борис пока не понимал, к чему клонит сержант.

– То, что у нас, наверняка, будут пострадавшие. Раненные и, возможно, очень возможно – убитые. А это, как тебе должно быть известно – особо тяжкое…

Это Борису было известно.

– Следовательно, хуторяне автоматически попадают в разряд преступников, которым прямая дорога в тресы. Так что формально, ничего противозаконного мы не совершим.

– Демагогия! – пожал плечами Борис. – Любому ясно, что сопротивление хуторян – это самооборона по необходимости.

Улыбка Ухо стала еще шире: