Охотники на мамонтов

— Как же быть? — заговорил наконец Пижму.

— Приказывай! Что велишь делать?

Старики ждали, что скажет Мандру, но Мандру был нём. Только губы его шевелились, точно задуманные в сердце слова не выходили наружу. Наконец Мандру заговорил:

— Придёт весна, побегут ручьи-потоки. Загремит лёд. Понесёт Уоми Река. Выбрать надо лучшую лодку. Положить оружие, лук, стрелы, палицу, горшок с водой и хорошей рыбы. Утром возьмите сонного. Свяжите ремнями, принесите в лодку, и пусть плывёт. Угодно будет Реке — себе возьмёт. Её воля. Не угодно — выкинет на берег.

Мандру опять закрыл глаза и больше не сказал ни слова. Голова его стала склоняться. Он лёг боком на медвежью шкуру и стал дышать тем ровным дыханием, которым дышат спящие.

Старики поднялись и тихонько, один за другим, согнувшись, стали вылезать через низкий выход наружу.

В том году снега было много. Люди Ку-Пио-Су, опасаясь разлива, переселились с острова в береговые землянки.

Когда лёд на реке начал трескаться, старики пошли к челнокам, которые были вытащены на берег. Выбрали самую лучшую лодку и стали её готовить к отправке.

Всё было сделано, как говорил Мандру. Лодку снарядили, как снаряжают для покойника, отправляя его в страну теней.

Всё делалось молча, и никто, кроме стариков, не знал, кто собирается в путь.

С вечера река прорвалась в озеро, бывшее когда-то связанным с её руслом, и взломала лёд. К утру озеро превратилось уже в длинный речной рукав, по которому, кружась, проплывали льдины.

На рассвете в землянку, где ютилась семья Суэго и Гунды, пришли старики и связали Уоми. Ему велели лежать смирно, потом позвали мужчин и приказали нести его в лодку.

Гунда с плачем бежала за ним. Всё население посёлка густой гурьбой спустилось к берегу. Уоми положили в лодку и долго ждали, пока придёт Мандру. После прощальных слов главы охотников челнок спихнули в воду, и бурная река понесла его.

Так начались странные приключения этого мальчика из Ку-Пио-Су.

Прошло четыре года с тех пор, как Уоми уплыл с весенним половодьем. Понемногу люди стали считать его умершим и, как это всегда бывает, начали его забывать.

Не забывала о нём никогда только одна Гунда. Уоми часто снился ей по ночам. Она просыпалась, чувствуя его тёпленькое тельце у своей груди. Видела его младенцем, который только что начал ходить, и резвым мальчиком, купающимся на белой отмели вместе с другими ребятами, и охотником, который стреляет из лука.

Много времени прошло с тех пор. Суэго умер. Его задрала медведица. Дети подрастали. Старый Мандру стал ещё старее.

Дни пролетали за днями, а Гунда всё ждала.

В то самое утро, когда Уоми ещё спал там, на берегу, у костра, Гунда на рассвете вышла на южный конец островка, чтобы взглянуть в дальнюю озёрную гладь.

Она делала это почти каждый день.

Ей всё казалось, что вот-вот из-за изгиба кустистого берега вдруг покажется его челнок.

Она ждала Уоми и в это утро. Губы её, как всегда, повторяли его имя.

Тропою зубров

Уоми встал, как только начало пригревать солнце.

Свежая роса ещё блестела на траве. Уоми скинул одежду, сбежал с берега и, поднимая брызги, бросился в воду.

Купание освежило Уоми. Он почувствовал новый прилив сил. Одно желание охватило его всего: скорее, скорее увидеть мать и родной посёлок!

Он быстро собрал пожитки и хотел уже столкнуть в воду долблёнку, как вдруг новая мысль его остановила.

Река в этом месте была очень извилиста. Она делала тут несколько больших петель. Понадобилось бы около двух суток пути, чтобы добраться рекой до Ку-Пио-Су.

Уоми рвался домой и решил идти туда сухим путём, прямо через лес.

Он спрятал челнок в густые кусты ивняка, подложил под него багор и весело и быстро поднялся на кручу лесного берега. У края оврага, по которому он спускался вчера, он нашёл знакомую с детства тропинку.

Тропинку эту пробили зубры ещё в незапамятные времена. Ею пользовались и другие лесные звери. По ней можно было выйти к ручью, который выбегал к озеру как раз против посёлка.

Уоми быстро зашагал по тропинке зубров. Сначала почти бежал, перепрыгивая через поваленные деревья. В одном месте он вдруг заслышал рядом громкий треск сучьев. Это шарахнулись в сторону лоси с лосятами, и Уоми успел заметить, как тёмно-бурые спины зверей мелькнули и исчезли в чаще.

Немного позднее, когда он перебирался через выжженную молнией большую поляну, из зелёной густой листвы опушки вдруг выглянула огромная, широколобая голова. Тёмная борода свисала вниз, короткие кривые рога выглядывали из волнистой шерсти по бокам тяжёлого черепа.

Великан шагнул вперёд и остановился. Он уставился свирепыми глазами на тонкую фигуру человека, осмелившегося стать на его пути. Зубр стоял без всякого страха. Уоми увидел, как белки его глаз начали наливаться кровью. Копытом передней ноги горбатый бык взметнул кверху сухую землю.

— Не сердись, Рогатый Хозяин! — сказал Уоми. — Уоми пропустит тебя. Он не тронет ни тебя, ни твоих детей. Не загораживай ему дорогу!

Охотник отошёл в сторону, не спуская глаз с мохнатого великана.

Зубр подождал и, фыркнув, зашагал вперёд привычной дорогой.