Охотники на мамонтов

Джондалар натянул обувь Талута, завязал тесемки, встал и пошел к очагу, где Мамут доедал свой суп. Он поприветствовал старика, затем потянулся к одной из мисок и налил себе. Сев напротив него, он достал свой столовый нож и отрезал кусок мяса.

Мамут отставил пустую миску и повернулся к Джондалару:

— Это, конечно, не мое дело… Но я тут случайно услышал, что ты собираешься уходить.

— Да, завтра или послезавтра. Как только соберусь, — ответил Джондалар.

— Рановато! — заметил Мамут.

— Знаю. Талут говорит, что это плохое время для путешествия, но мне уже приходилось странствовать в неподходящее время года.

— Я не о том. Ты мог бы остаться на Весенний праздник, — ответил шаман совершенно серьезным тоном.

— Знаю, это важное событие, все только об этом и говорят, но мне действительно надо уходить.

— Нельзя тебе уходить. Опасно.

— Почему? Что изменится за несколько дней? Все равно еще будет лежать талый снег, и паводки не кончатся. — Он искренне не понимал, почему старик так хочет, чтобы он остался на праздник, не имевший для него особого значения.

— Джондалар, не о тебе речь. Не сомневаюсь, что ты можешь путешествовать в любую погоду. Я думаю об Эйле.

— Эйла? — Джондалар нахмурился, и внутри его все сжалось в комок. — Не понимаю.

— Я научил Эйлу некоторым магическим обрядам Мамонтового очага, и я хочу, чтобы она приняла участие в особом ритуале на Весеннем празднике. Мы используем корешки, которые она принесла из Клана… Она однажды уже пользовалась ими… под руководством своего Мог-ура. Я проводил опыты с разными растениями, которые открывают дорогу в магический мир, но этого корня я не применял, и Эйла прежде не пробовала его одна. Это совсем новый опыт. У нее есть… кое-какие опасения, и резкая перемена может помешать ей. Если ты уйдешь сейчас, это может… непредсказуемо подействовать на Эйлу.

— Ты хочешь сказать, что в ходе этого ритуала ей угрожает какая-то опасность? — В глазах Джондалара блеснула тревога.

— Когда имеешь дело с миром Духов — это всегда небезопасно, — ответил шаман, — но она путешествовала там одна, и, если это случится снова, она может потерять дорогу. Потому я и учил ее, но Эйла нуждается в помощи того, кто любит ее, кто испытывает к ней сильные чувства. Важно, чтобы ты был здесь.

— Почему я? — спросил Джондалар. — Мы же… мы больше не вместе. Есть другие, кто испытывает к ней… кто любит Эйлу. Другие, кого она…

Старый шаман поднялся на ноги.

— Не могу объяснить тебе это, Джондалар. Это чутье. Я могу сказать одно: когда я услышал, что ты уходишь, меня охватили темные, страшные предчувствия… Не знаю точно, что это, но… видишь ли… нет, яснее сказать не могу. Не уходи, Джондалар. Если ты любишь ее, останься здесь на Весенний праздник.

Джондалар встал и посмотрел в древнее, загадочное лицо старого шамана. Без нужды тот не стал бы говорить такие вещи. Но почему так важно, чтобы он был здесь на празднике Весеннего Возрождения? Мамут ведает что-то, чего не знает он? Что бы это ни было, сомнения шамана убедили его. Он не вправе оставлять Эйлу в опасности.

— Я останусь, — ответил он. — Обещаю тебе, что не уйду до праздника Весеннего Возрождения.

* * *

Когда Талут вошел в кухонный очаг, Джондалар затягивал ремень на своей новой коричневой рубашке. Через день — Весенний праздник. Все готовились к важному дню: попарились в горячей бане, окунулись в холодную реку и сейчас отдыхали. Впервые с тех пор, как он ушел из дома, у Джондалара был избыток добротной, изящно отделанной одежды, не говоря уже о дорожном мешке, палатке и другом необходимом в дорогу снаряжении. Ему всегда нравились хорошие вещи, и он был искренне благодарен Тули. Она была подозрительна — но теперь все знали, что кем бы ни были эти Зеландонии, но, так или иначе, Джондалар происходит из достойного и почтенного племени.

— Как на тебя сшито, Джондалар, — сказал Талут. — Вон та вышивка на плечах — очень к месту.

— Да, одежда что надо, Тули была более чем щедра. Спасибо за хороший совет.

— Рад, что ты решил не уходить сразу. Мы еще повеселимся на Летнем Сходе! Тебе понравится…

— Ну… я… я не… Мамут… — Джондалар подбирал слова, силясь объяснить, почему он изменил свое первоначальное решение.

— …и я уверен, ты поучаствуешь в нашей первой охоте, — продолжал Талут, убежденный, что Джондалар остался, поддавшись его уговорам.

— Джондалар? — Диги была слегка поражена. — Я тебя сперва за Дарнева приняла! — Она обошла вокруг него и улыбнулась, оглядев его со всех сторон. Ей понравился его вид. — Ты побрился, — заметила она.

— Весна. Я решил — время настало. — Он улыбнулся в ответ, и его взгляд дал ей понять, что и она ему приятна.

Поймав его взгляд, она решила, что Джондалар как раз вовремя побрился и переменил одежду, а то, пока он расхаживал в обносках Талута, обросший дремучей бородой, она уже и позабыла, как он хорош.

— Эта одежда тебе к лицу, Джондалар, — сказала Диги. — Подожди-ка Летнего Схода. Новички всегда привлекают внимание, и я уверена — женщины Мамутои примут тебя радушно.