Охотники на мамонтов

— Положение Крози оказалось бы довольно сложным, Эйла. Если человек совсем не имеет родственников, то обычно его принимает какой-нибудь очаг, но Крози так неуживчива, что мало кто согласится принять ее. Вероятно, она нашла бы поначалу кров и пищу в любом стойбище, но спустя некоторое время племя могло бы отказаться от нее, как сделали там, где они жили до смерти первого мужа Фрали… Да и сам Фребек не слишком приятен в общении, — с неодобрением продолжал старец. — У его матери был низкий статус, достоинств у нее было очень мало, если не считать таковым склонность устраивать скандалы, а с таким наследством ему трудно было начинать жизнь. Его родное стойбище не захочет принять Крози, там не особенно расстроились из-за его ухода. Они вообще отказались платить. Вот почему Брачный Выкуп за Фрали был таким низким. И здесь они живут только благодаря Неззи. Она убедила Талута выступить в их защиту, и им разрешили остаться на нашей стоянке. Хотя многие вовсе не рады общению с ними.

Эйла кивнула, осознав сказанное. Объяснения шамана немного прояснили положение.

— Мамут, а какое…

— Нуви! Нуви! О Великая Мать!.. Она задыхается! — раздался вдруг женский крик.

Несколько человек окружили трехлетнюю девочку, которая сдавленно кашляла и захлебывалась слюной, пытаясь нормально вдохнуть. Кто-то похлопал ребенка по спине, но это не помогло. Остальные просто стояли, обступив девочку, и давали разные советы, однако все жутко перепугались, видя, что ей становится все хуже.

Глава 6

Быстро пробежав по проходу, Эйла протиснулась сквозь толпу и, увидев, что девочка уже теряет сознание, подняла ее и, положив к себе на колено, запустила палец ей в рот, чтобы выяснить, чем забито горло. Но такое исследование не принесло результата, поэтому, поднявшись на ноги и обхватив Нуви одной рукой за талию, Эйла перевернула ее вниз головой, так что маленькие ручки бессильно повисли вниз, а затем сильно ударила девочку ладонью по спине между лопаток. Затем Эйла обхватила обмякшее тельце ребенка и сильно встряхнула.

Все стояли чуть поодаль и, затаив дыхание, следили за молодой женщиной, которая, похоже, знала, что надо сделать, чтобы устранить пробку, забившую горло девочки, и отчаянно боролась за ее жизнь. Та уже не дышала, хотя сердце еще слабо билось. Эйла положила малышку на спину и опустилась рядом с ней на колени.

Заметив поблизости сброшенную детскую парку, Эйла подложила ее под шею девочки, при этом голова ребенка слегка откинулась назад и рот приоткрылся. Затем, зажав пальцами носик, женщина прижалась губами ко рту ребенка и сделала очень глубокий и долгий вдох, создавая мощное отсасывающее воздействие. Она продолжала втягивать воздух, хотя сама едва не задыхалась.

И вдруг с приглушенным отрывистым звуком какой-то предмет влетел в рот женщине, едва не застряв в ее собственном горле. Эйла подняла голову и выплюнула большой мясной хрящ. Набрав в грудь побольше воздуха, Эйла откинула назад падавшие на лицо волосы и вновь прижалась губами к посиневшему рту девочки, вдыхая в ее неподвижные легкие оживляющий воздух. Маленькая грудь слегка приподнялась. Эйла повторила эту процедуру несколько раз.

Наконец девочка вновь закашлялась, разбрызгивая слюну, и затем сделала самостоятельно глубокий свистящий вдох.

Когда дыхание Нуви окончательно восстановилось, Эйла помогла ей сесть и только тогда заметила, что рядом с ними облегченно всхлипывает Трони, уже не чаявшая увидеть свою дочку живой.

* * *

Эйла натянула через голову свою парку и, отбросив назад капюшон, окинула взглядом длинный земляной дом. В помещении очага Зубра, завершавшем ряд, возле костра стояла Диги; зачесав назад густые каштановые волосы, молодая женщина скручивала их в пучок и одновременно разговаривала с кем-то, кто сидел на лежанке за ее спиной. За последние несколько дней Эйла и Диги успели подружиться и обычно по утрам вместе выходили из дома. Воткнув костяную шпильку — длинную гладко отполированную иглу, выточенную из бивня мамонта, — в скрученные на затылке волосы, Диги обернулась к Эйле и крикнула:

— Подожди меня, я уже иду.

Трони сидела в помещении пятого очага, соседствующего с очагом Мамонта, и кормила Хартала. Она улыбнулась, когда Эйла направилась в ее сторону. Войдя в этот Олений очаг, Эйла присела возле молодой матери и, склонившись, ласково пощекотала малыша. Ребенок заливисто рассмеялся, взбрыкнув ножками, а затем вновь озабоченно припал к материнской груди.

— Он уже узнает тебя, Эйла, — заметила Трони.

— Хартал — веселый и здоровый ребенок. Он вырастет сильным и крепким. А где Нуви?