Охотники на мутантов

Девушка только вздохнула. Уперлась ладонями в землю, приподнялась и села в свою любимую позу, обхватив колени руками.

— Голова кружится, — пожаловалась она.

— Ничего удивительного. — Сталкер осторожно потер грудь левой рукой. — После таких горок.

— А обойти этот Мозголом нельзя было?

— Нельзя. Я мимо «Лабиринтов» и «Вязкого пятна» тебя веду, они хуже.

— Что, еще хуже, чем это? — поразилась она.

Он пожал плечами.

— Опаснее.

— А если бы она нас того… наизнанку? — Настька поежилась, отгоняя воспоминания. — А ты видел…

— Забудь, — перебил Лесник, левой рукой растирая кисть правой. Судорога прошла, но рука еще не работала, болталась безжизненно.

Он привстал, глядя вперед. Холмистый пейзаж выглядел неприятно — все эти заросшие кустами ложбины наводили на мысль о засаде.

— Идем, — Лесник поднялся. — В Могильнике надолго нигде задерживаться нельзя. Человек здесь притягивает неприятности, чем дольше на одном месте сидишь, тем больше неприятностей обрушится на твою голову.

Настька, тоже разглядывавшая пейзаж, моргнула — ей показалось, по нему скользнула нечеткая тень.

Он закрыл рюкзак, левой рукой закинул на правое плечо и велел:

— Помоги.

Настька взялась за вторую лямку, держала ее, пока Лесник просунул туда руку.

— Слушай, там вроде кто-то… — начала она. Сталкер искоса хмуро посмотрел на девушку.

— Здесь всегда так. Как будто сам Могильник следит за тобой. — Лесник закашлялся, подбирая ружье. — Говорю же — неприятности стягиваются. Поэтому прекращай болтать и идем. Как с желудком станет полегче — перекусим прямо по дороге. Надо засветло эти холмы пройти. А то тут такое водится…

Девушка поправила лямки своего мешка. Хорошо хоть он нетяжелый — свитер с запасными носками, спальник да зубная щетка с кружкой.

— Ты ведь бывал уже тут? — спросила она, направляясь вслед за своим проводником. — А для чего ходил?

Лесник шел медленно, горбясь на правую сторону. Боль стихла, накатывала слабость, но не было времени пережидать.

— Я сталкер, — буркнул он, не оглядываясь. — Зарабатываю продажей артефактов и шкур всяких мутантов. Где таблетки, которые я тебе дал? Съешь пару, тут местами очаги радиации.

Потом некоторое время они шли молча, Лесник дважды оглядывался, и Настька вопросительно поднимала к нему лицо, но он лишь отворачивался. Девчонка шла ровно, не отставала. Лес-Мозголом — жестокая вещь, все внутренности перетряхивает и может некрепкого человека с ума свести. Когда видишь совсем не то, что чувствуешь… Кто угодно тронется. Он уже побывал в этой аномалии, знал, чего ждать, но и ему туго пришлось, да еще болячка разболелась дальше некуда. Но Настька… как будто и не заметила ничего. Да, перетрясло ее, стошнило два раза — но головенка целехонька, даже не удивилась ничему. Не кричала, не пугалась… Выходит, всякого в детстве навидалась, почище Мозголома? Странная все-таки девчонка. Вроде и нормальная, а вроде и есть в ней что-то неправильное, только никак не уловить, что именно.

— Интересно тут, — сказал он наконец, отвечая на ее вопрос. — Вот и сходил посмотреть. Уж очень мало люди об этом месте говорят, а если и говорят — то странное.

Начался склон холма, Настька весело побежала с него. Лицо порозовело, она уже улыбалась — хотя, как заметил Лесник, немного нервно, неестественно.

— Чего тащишься, быстрей давай! — воскликнула она на ходу. Скривившись, Лесник шагал все так же неторопливо.

— Помереть успею, — буркнул он. — И тебе бегать тут не советую.

Девушка добежала до конца склона, остановилась возле зарослей и оглянулась на него. Помахала рукой и поспешила обратно. Добравшись до проводника, пошла рядом, приноравливаясь к его походке.

— Болит? — участливо спросила она.

— А ты как думаешь? — Она серьезно кивнула.

— Думаю, что болит. — Настька помолчала, собираясь с духом. Когда заговорила вновь, щеки ее покраснели от волнения, которое она всеми силами пыталась скрыть. — Дядя Василь, скажи, а правда, что те, кто в Зоне родились, имеют всякие особенности? Это нормально для них?

Лесник пожал плечами, не понимая, к чему она клонит. Настька гнула свое:

— Нет, ты скажи, правда это?

— Да откуда я знаю? — огрызнулся Лесник. — Да, так говорят. Но тут всякие люди живут, и с отклонениями, и без.

Идти было тяжело, слабость одолевала его. Появилась одышка, на лбу выступил пот. Надо скорей покончить с этим, получить деньги и сделать операцию. И тогда уж вдохнуть полной грудью, свободно пройти по Зоне. Поймать кровососа, завалить кабана один на один, как он делал когда-то… Новых птиц выдрессировать…

— А правда, дядя Василь, — не отставала Настька, — что эти особенности в Зоне могут быть полезными?

— Правда. — Лесник опять скривился. Они спустились с холма, и сталкер встал на колени возле кустов, сгорбившись, тяжело дыша. Отер пот со лба. — Сейчас, — сказал он. — Погоди, передохну только…

Постояв так секунд тридцать, он поднялся. Настька поддержала его, но Лесник ее оттолкнул…

— Не надо этого, — хмуро сказал он. — Еще поживу. Вон тропа, — Лесник кивнул влево, где заросли были пореже.