Охотники на охотников

Но синяки – только лишь полбеды. Повозка действительно двигалась почти без остановок, а если и заезжала в какой-нибудь городок или ещё куда, то уже через десять-двадцать минут отправлялась дальше, так что мы даже не успевали отдохнуть и размяться, как снова приходилось забираться в ненавистную камеру пыток. Ещё и жара стояла неимоверная, ведь был самый разгар августа, вот мы и сидели целый день, словно в натопленной парной. Впрочем, ночью было не намного лучше. Возницам-то хорошо, как и лошадям, поскольку на специальных станциях два раза в сутки их сменяли другие. И только мы с Тёрнером вынуждены были клевать носом, не имея при этом возможности уснуть в такой неудобной позе, при такой тряске, да к тому же ещё и в отсутствие свежего воздуха. Так что вскоре мы научились использовать каждую остановку, пускай и десятиминутную – вываливались на траву и моментально засыпали глубоким сном, а затем ямщик будил нас, в том числе и ногами, чтобы добудиться, и мы отправлялись дальше.

И вот спустя четыре бесконечных дня, в одну из тех ночей, когда нам хотелось послать всё куда подальше – все эти артефакты, спасение планеты и другие ничего не значащие вещи – и просто покинуть повозку, чтобы как следует выспаться, произошло одно событие, едва не оборвавшее наше путешествие. Внезапно в ночи где-то впереди раздался оглушительный свист, и я сразу же перестал клевать носом. Это было настолько необычно среди тишины и монотонного скрипа колёс, что сон как будто рукой сняло.

– Что это? – спросил сидевший напротив меня Тёрнер.

– Не знаю, – прислушиваясь, ответил я ему.

– Но! Пошла! – прозвучал вдруг испуганный крик возницы.

В следующую секунду я услышал удары хлыста, и наша повозка стала прибавлять ход.

– Стой! – донёсся до нас чей-то страшный хриплый голос.

– Похоже, разбойники, – догадался я. – Плохо дело, они могут всё только испортить.

– Может, всё-таки оторвёмся? – с надеждой произнёс Тёрнер. – Вдруг они пешком?

Но топот конских копыт сообщил нам, что уйти от разбойников не удастся.

– Стой, если хочешь жить! – закричал ещё кто-то.

Видимо, ямщик и сам понял, что зря старается, и наша повозка стала замедляться, а вскоре и вовсе остановилась. Мы с Тёрнером замерли, прислушиваясь к разговорам снаружи.

– Ты кто такой? – хриплый голос человека, которого мы не могли видеть, звучал теперь совсем близко. – Что везёшь?

– Я просто ямщик, – слегка заикаясь от страха, ответил наш возница. – Ничего ценного у меня нет, только письма да посылки.

– Не тебе решать, что для нас ценное, а что нет. Сами проверим.

– Сейчас начнётся, – тихо прошептал я. – Приготовься.

– У нас ведь есть оружие, – ответил Тёрнер. – Давай всех перестреляем.

Точно, а я и забыл об этом. Ведь профессор положил в наши вещевые мешки по немецкому пистолету, чтобы у нас был весомый аргумент при общении с колдуном и его охраной, когда мы окажемся в замке.

– Нет, пистолеты нам ещё пригодятся, – возразил я. – Попробуем так справиться, не впервой.

А вскоре задний полог повозки откинулся, и на нас уставилась пара злобных глаз, мерцающих в свете факела, который этот разбойник держал в руках. Постояв так несколько секунд, он ощерился своим наполовину беззубым ртом и крикнул:

– Кого ты здесь решил спрятать от нас?!

– Да это монахи, – залепетал стоявший где-то неподалёку ямщик. – В Москву едут.

– Сам вижу, что монахи, не слепой, – произнёс разбойник уже более спокойно.

Приблизив факел, он внимательно рассмотрел нас с Тёрнером и сказал, но уже обращаясь к нам:

– В Москву путь держите? Это хорошо. Значит, наверняка водятся какие-то ценности. А может, и золотишко есть? А ну вылезайте, будем вас обыскивать.

Мы подчинились, и вскоре уже стояли рядом с ним. Всего разбойников было четверо, все как на подбор здоровые, да ещё и с длиннющими тесаками. Ладно хоть огнестрельного оружия не было. Один из них потянулся к нашим вещевым мешкам, лежавшим в повозке, и начал вытаскивать их под одобрительными взглядами остальных. Нет, они явно не рассчитывали, что какие-то монахи смогут оказать им сопротивление. Что ж, в таком случае, их ждал большой сюрприз.

Подмигнув Тёрнеру, я слегка качнул головой в сторону разбойника с мешками, а сам резко ударил хриплого по горлу, отчего тот свалился на землю и стал судорожно открывать рот, не в силах вдохнуть. Естественно, факел из его руки выпал, и хотя не потух, но светил уже не так ярко, как прежде. Боковым зрением я уловил, что ко мне метнулась чья-то тень, и еле увернулся от кинжала, который был нацелен мне прямо в живот. Схватив нападавшего за кисть, я резко вывернул её, и разбойник пронзительно заорал. Оно и понятно, ведь, судя по резкому противному хрусту, я сломал ему руку. Но сквозь его крики мне показалось, что я услышал стон Тёрнера. Быстро обернувшись, я увидел, что он тоже расправляется уже со вторым разбойником.