Охотники на попаданцев

Я не стал объяснять, что подождать машину лучше у караулки, а не лезть в сад. Как и то, что в такие моменты нужно взять оружие, медикаменты и многое другое. Не знают они пока этого, а вот первых таких попаданцев им лучше всего увидеть сразу, чтоб не питали иллюзий. Близко я их все равно не пущу, сам буду работать.

Из помещения выскочили одним махом. Каждый по своим комнатам, дабы схватить верхнюю одежду. В гостевом зале Иван уже орал в трубку телефонного аппарата.

– Дежурный! Ало! Ало! Да чтоб твою мать эту связь!

Я не стал слушать гневную тираду тощего оператора. А пошёл быстрым шагом к двери под лестницей, ведущей прямо в задний двор. Горничная Даша с криками: «Евгений Тимофеевич!» догнала меня и передала пальто, трость и шляпу.

Расселись быстро. Сашка держал на коленях громоздкий передатчик. Девушки немного потеснились на заднем сиденье. В середину посадили хрупкую Настю, которая замерла, как мышка, осознавая себя между двух «благородий» да ещё и в дорогущем электромобиле.

Старый открыл воротину, и я собирался уже выехать, но нам навстречу вполз трактор с прицепом, груженным по самый верх большими ящиками. На ящиках сидели три солдата в шинелях с винтовками, изображая из себя бдительных дозорных.

– Вам приказали доставить! – выкрикнул один из них, видимо, старший, но я лишь махнул рукой.

– Потом! – и резко выжал педаль контроллера электромотора.

Автомобиль дёрнулся, бросив из-под колёс мелкую щебёнку, которой были засыпаны специальная дорожка и площадка перед гаражом.

– А что это они приволокли? – оживился Сашка.

– Ты ещё лезешь, – буркнул я.

Настроение, и так не задавшееся со вчерашнего вечера, испортилось окончательно новостью о двух пробоях. Но все же я ответил, быстро вращая при этом руль и ругаясь на прохожих, слишком медленно уступающих место нашему транспорту. – Кирасы и оружие привезли.

– Да?

Никитин повернулся на сидении, и я подумал даже, что свернёт себе шею.

– Успеешь наглядеться. Ещё ненавидеть начнёшь.

– Не думаю, – с улыбкой до ушей ответил мне здоровяк.

Электромотор гудел, как рассерженная пчела. Авто нещадно подкидывало на выбоинах и кочках, а из-под колёс вылетали брызги не до конца высохших луж. Все же дороги, даже городские, в России всегда были предметом нелюбви и насмешек.

Какая-то дурная шавка с истошным лаем, словно ее в кипяток собирались сунуть, едва не бросилась под колеса и долго бежала следом. Промелькнула даже мысль остановиться и пристрелить эту псину, грязную, как кусок половой тряпки. Все сидели напряжённые и хмурые.

Чем ближе подъезжали к центру города, тем оживлённее становилось на улицах. Среди двухэтажных деревянных и трёхэтажных кирпичных домов сновали мещане, спешащие на работу. Сам центральный рынок не отличался ничем от тысяч таких же, разбросанных по городам и сёлам громадной империи.

Я остановил авто в нескольких метрах от ближайшего ларька.

– Что дальше? – негромко спросила Ольга, явно выражая общую заинтересованность.

– Ждем, – ответил я, вслушиваясь в шум толпы, которая гудела на сотни голосов, как пчелиный рой.

Часто над этим гулом взлетали выкрики зазывал и брань торговцев между собой. «Мясо! Свежее мясо!» «Куды прёшь?! Не видишь, телега полная?!» «Любка, а Любка, а ты со мной вечером пойдёшь?!»

Я сидел, водя большими пальцами по лакированному рулю, словно стараясь отполировать его ещё больше. Обычно в таком людном месте при появлении попаданца толпа либо замолкает в недоумении, либо наоборот, начинает шуметь ещё сильнее. Сейчас же все было тихо.

Я потянулся к радиостанции и, проверив, что цифры выставлены верно, снял трубку и нажал на клавишу вызова.

– Дай операторскую. Ало, Ваня, что с пробоем?

– Сейчас должен быть, – ответил парень, но я это и так понял по слышному в трубке тонкому писку.

Два свиста накладывались друг на друга режущим ухо диссонансом. Я положил трубку, а потом вышел из авто и достал револьвер, проверив щелкающий под пальцами барабан. Все гнезда заряжены. Не хотелось бы его использовать, но случаи с террористами и дикарём говорил об обратном.

А потом произошёл хлопок, сменившийся истошным мужским криком. Глаза сами собой выискали источник звука. А прямо над рынком падал человек. Он барахтался в воздухе, возникнув на высоте трёх сотен метров над землёй, и орал.

– Твою мать! – выкрикнул Сашка, а я молча бросился туда.

Обречённый вопль вскоре оборвался с грохотом упавшего тела и треском чего-то деревянного, но в противовес ему истерично завизжала толпа. Добежал я до места за несколько секунд.

Попаданец лежал на грязной земле в неестественной позе изломанной игрушкой. При падении он задел прилавок молочника, и теперь из окровавленного и смятого бидона по утоптанному грунту текло молоко, смешивающееся с ручейками багряной жидкости. Упавший был совершенно обнажён и являлся мужчиной примерно сорока лет. Никаких особых примет я у него не увидел. Человек как человек.

Скорость падения оказалась такова, что та нога, которой он задел и сломал столешницу молочника, висела на лохмутах мяса, являя всем сломанную кость и рваные жилы.