Охотники на попаданцев

Мы все разом обернулись, уставившись на девушек, кто с улыбкой, кто с недоумением. Баранов коротко глянул на меня, пытаясь уловить суть забавы, которая произошла, но кроме нелепицы с барышнями ничего не увидел. А мы-то знали. Аннушка порой видела разное наперёд, а Настя ещё вчера подошла ко мне сообщить, что умеет погоду чуять. За это ее Сашка тут же прозвал филиалом какого-то гидрометцентра. В общем, ведьма, она и есть ведьма.

Я вздохнул, а Аннушка тут же покраснела и едва слышно пробормотала.

– Я сама.

– Что вы сами? – переспросил я.

Анна наклонила голову, сжала губы и стиснула в кулаке левой руки указательный палец правой.

– Кофием пахнет. Ну, будет пахнуть.

Она покраснела ещё больше, хотя казалось, что больше уже нельзя, стрельнула исподлобья глазами в штабс-капитана и легко ускользнула в дверь обеденного зала. Я же поймал себя на мысли, что нужно провести с Анной беседу. Всем известна проблема институток, заключающаяся в том, что они придумают себе образ рыцаря в сверкающих доспехах, а потом заочно охают по нему, вытирая бегущие в три ручья слёзы. Штабс-капитан видный молодой человек, но все же, они познакомились совсем недавно, и она его не знает.

Я вздохнул и посмотрел в сторону. Баранов проводил девушку взглядом, а потом приоткрыл рот, словно намереваясь что-то спросить, но передумал, да так и замер. Лишь десяток секунд спустя он вся же высказался.

– Прелестное создание. И весьма необычное.

– Не трогайте ее, Семён Петрович, – произнесла Ольга, которая пересела на мой стул, стоявший поближе к центру событий. – Этот цветок настолько экзотичен, что вам с ней не совладать. Для неё причина и следствие – весьма условные понятия. И вы никогда не сможете понять ход ее мыслей.

Несколько секунд спустя супруга уже держала в руках ажурный голубой зонт, бывший родней моей новой трости. Та же логическая лампа на рукояти и тот же фонарь у обитой латунью шпильки. Те же кнопки и наверняка та же способность бить током неприятеля.

Баранов снова открыл рот, собираясь возразить, но их спор так и не начался, так как на лестнице появился оператор следящего устройства.

– Евгений Тимофеевич, пробой.

Я вопросительно поглядел на Ольгу.

– Ну что, на приём или на охоту?

– Шеф, – подал голос Никитин, – а можно я сам на охоту? Ну, один. Обещаю, в перестрелки не полезу. Я справлюсь. Чесслово. Шеф.

Я ухмыльнулся и кивнул.

– Захвати Настю. Ей все равно по бала́м ещё рано.

– Ничо не рано, – шмыгнув носом, ответила рыжая девушка. – Я, эта, готова к балям. Щас тока сарафан поярче надену.

– Настя, – со вздохом произнёс я, – приказник – это не просто полицейский. Это одно из первых лиц города. Его чин приравнен к полковничьему. И там вам будет не совсем удобно. А если хотите высокого общества, то чем вас наше завтра на фуршете не устроит?

– А там, на фаршете, можно будет фотографью сделать? Я маме пошлю. И этих, устриц с шампанским. Можно? И этих, ананасов с рябчиком.

Я усмехнулся и кивнул.

* * *

Александр дождался, пока вся процессия не уйдёт переодеваться, а потом закричал на весь зал, потирая ладони.

– Настюха! С меня закусон и пивас! Собирайся! Мы махыч в стиле вахи сорок тыщ устраивать будем!

Парень вприпрыжку помчался наверх, расстёгивая пуговицы гимнастёрки. Влетев в комнату, он скинул с себя солдатскую форму и сапоги, и, прыгая на одной ноге, нацепил специальные подштанники, а потом и все остальные элементы хлопчатого поддоспешника.

– Ага, как же, без драки, – бормотал он под нос, – а если там какой уродец?

Одевшись, Никитин схватил из-за шкафа свой двуручник, а потом поддел им паркет в углу. Деревянные досочки подскочили, показав небольшую полость со спрятанным в нем ключом.

– Шеф меня убьёт, но если не поймаю попаданца, точно выгонит взашей. Это же грузчиком идти или в психушке лежать. Хорошо ещё до этой… торговли почками не додумались.

Парень помимо всего прочего выхватил из шкафа солдатский вещмешок, заткнув на плечо, выбежал со своим оружием на лестничную площадку и помчался в другое крыло, промелькнув мимо горничной, которая прижалась к стене со стопкой полотенец и скатертей при виде здоровяка. Сашка только и сделал, что бросил короткое «Пардон», чуть не сбив девушку, а пробежав три шага, остановился и повернулся.

– А в щёчку поцеловать?

– Ты с Глашей тоже целуешься? – обиженно пробурчала горничная.

– А что, я вас ещё и различать должен? – шмыгнув носом, уточнил парень.

Даша схватила полотенце и попыталась со всей злостью хлестануть им добра молодца, но тот увернулся и помчался дальше.

На улице уже начинало неспешно темнеть и потому лампы дневного света, приделанные вдоль потолка, оказались весьма кстати. Впрочем, в коридоре и без этого было темновато. Днём светло только от двух окон, расположенных в противоположных углах коридора, да от лестницы гостевого зала, разделяющей коридор на две равные части.