Охотники Смерти или Сказка о настоящей Верности

– Холод. Страх. Неуверенность. Отчаяние. – Монотонно перечисляет скучным голосом Рида. – Одиночество. Его полное осознание. Чёткое понимание того, что ты навсегда одна и должна справляться самостоятельно, что никто не поможет и не вытащит из беды. – Она на мгновение закрывает глаза, а когда снова вскидывает их на меня, в них плещется детский страх, неумолимый, необоснованный. Панический. Она судорожно, так по-детски всхлипывает: – Я не хочу так!

Сын Ночи прижимает её к себе, гладя по волосам и шепча что-то бессмысленно-утешающее. У меня нет никакого желания выслушивать её истерику, и резко приказываю:

– Хватит! – Она мгновенно перестаёт всхлипывать и, оторвавшись от груди Кира, испуганно смотрит на меня. Взглядом предлагаю Сыны Ночи прогуляться на разведку. Ловлю его недовольство, несколько вздохов длится противостояние нашей воли. И не сказать, чтобы я побеждаю, и не то, чтобы Кир проигрывает… Скорее, в который раз доказанное, а затем опровергнутое вооружённое перемирие.

Сын Ночи легко, почти нежно, отстраняет от себя нашу ученицу, встаёт. Издевательская, мерзкая улыбочка, издевательски-шутливый полупоклон, и он стремительным и неслышным шагом удаляется от места нашей стоянки.

Рида удивительно спокойно смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

– Почему ты не хочешь, чтобы я с ним общалась… так близко?

Если честно, такого вопроса я ожидала меньше всего. Если совсем честно, то я его не ожидала вовсе. А если отбросить все недоговорённости, то вопрос ученицы так меня ошарашил, что я не сразу нашла что ей ответить.

– Видишь ли, Рида, – произношу медленно, манерно растягивая гласные, и пытаюсь быстро найти ответ на её вопрос. В задумчивости провожу языком по клыкам, словно пробуя их на остроту. Пристально разглядываю ногти. Почему действительно я не желаю, чтобы она общалась с некромантом настолько близко? Как оказывается, я сама не знаю ответ на этот вопрос.

Тишина.

Нахожу в себе силы поднять глаза и со спокойным достоинством встретить молчаливый укор в резковатых чертах ученицы.

Но ответ приходит. Внезапно, словно поднимается из глубины моей сути, той безликой твари, которую я разглядывала во сне.

– Ты можешь с ним общаться. – Мой голос звучит с потрясающей даже меня холодностью. – Можешь даже в него влюбиться. Но я не хочу, чтобы ты ему доверяла. Это опасно. Он сможет вертеть тобой во все стороны. Это не желательно.

– А кому доверять? Может, тебе? – огрызается девушка. В недоумении и удивлении поднимаю брови. Девочка решила сегодня меня до бесконечности удивлять? И у неё это вполне может получиться.

По-матерински тепло ей улыбаюсь.

– Такая постановка вопроса подразумевает само наличие доверия, девочка. Доверять же ты должна лишь себе. И то не всегда.

– Так жить просто отвратительно! – гневно восклицает девочка. – Подозревать всех и вся невесть в чём…

– Это – залог выживания, – резко перебиваю её я.

– Нет, это залог манипулирования людьми! – продолжает бушевать Рида. Или… Нэссэра? В этот момент девушка была великолепна в своём гневе и отрицании. С довольной улыбкой мечтаю об открывающихся перспективах. Её бы ещё самообладанию обучить…

– Манипулирование людьми, ученица, это палка о двух концах. За привязанные к человеку ниточки можно спокойно дёргать до тех пор, пока кукла не набирает достаточно воли, опыта и силы и не начинает управлять кукловодом.

Сказала и задумалась. Я ведь всегда искренне считала, что управляю Сыном Ночи. Ага, а он всё это время мог управлять мной. И я неосознанно принимала его решения, считая их своими. Да, теперь некоторые… ладно, ладно многие мои дурости уже не кажутся мне необоснованно-взбаломошенными решениями. Так, Киру не отвертеться от серьёзного разговора с применением мрачно-заковыристых заклятий в качестве последнего аргумента.

Рида серьёзно обдумывает мои слова… или размышляет над новым каверзным вопросом. С лёгким мимолетным удивлением понимаю, что она изменилась. Незаметно.

– У тебя странные представления о жизни и способах выживания, Дикая, – накручивая на палец прядь волос произносит девочка.

С некоторой ехидцей улыбаюсь.

– Ну, допустим, опыта у меня всё же больше, чем у тебя… – натыкаюсь на скептический взгляд. Фыркаю, едва сдерживая смех. Боги, насколько же она всё-таки наивна. Считает, что раз однажды побывала в объятиях Aueliende, то узнала о жизни всё? Знаю, встречала таких. Гонор и самомнение в них, увы, не выдерживали столкновения с реальностью. Вернее, с одной из её составляющих. Мной.

Вздыхаю.

– Своя жизнь свята. Чужая – суета. Пожалуйста, запомни это. Тебе ещё пригодится.

Она показательно брезгливо кривится.

– Отвратительная точка зрения, основанная на эгоцентризме.

– Не скажи, – тихо смеюсь. – Всё зависит от того, какое значение вкладывать в слова.

– А какое вкладываешь ты?

Ловлю пристальный изучающий взгляд ученицы. Она умна, удивительно умна. Просто учили её не тому.