Охотники Смерти или Сказка о настоящей Верности

– Сначала они были жрецами одного из богов… Правда все остальные тихо недоумевали, что это за бог и откуда он взялся… Но мало ли богов, о которых мы ничего не знаем? – спокойно и отрешённо, как один из многочисленных уроков, излагаю с таким трудом собранные крупицы сведений. – Сначала это был вполне мирный культ, повествующий о небесном владыке, обладающим силой всех богов вместе взятых. Сила его жрецов, мягко говоря, впечатляла. Но не мощью, нет, ибо тогда служители остальных божеств поспешили бы уничтожить адептов Всеединого. Их сила была… да и сейчас есть… довольно странной. Пугающе странной. Чужой и непонятной. Многие предполагали, что этот бог явился из другого мира. Так ли это или нет, теперь уже узнавать некому. Жрецы S'ien'ter, единственные, кто ещё мог в этом разобраться (поэтому и уничтоженные одними из первых), были слишком беспечны, что им и аукнулось. Адепты Всеединого бесплатной помощью заслужили любовь черни, красивыми знамениями убедили всех в существовании своего божества… И захватили власть, в большей степени руками людей, убеждённых, что сражаются за правое дело Их стальная паутина – фокус, позволяющий управлять людьми, – действует отлично, разрушить её не каждый сможет…

– Ты сначала говорила о Всеедином, как о боге, а потом, что его существование доказывали, – бдительно замечает ученица. Рассеянно киваю.

– То, что Всеединый бог – под большим вопросом. Все эти притчи о его мудрости, о его силе выдуманы. Магия жрецов пахнет ложью.

– А это могут почуять лишь маги или высшие жрецы, – задумчиво щурится Рида. – Теперь понятна их ненависть к одарённым.

– И это тоже. Но не в первую очередь, далеко не в первую. – Зачарованно молчу, наблюдая, как ветерок играется серыми хлопьями пепла. Чувств почти нет, их все выжгла страшная гонка со смертью, и теперь я спокойно могу говорить о том, из-за чего раньше мне было до безумия больно. – Поначалу они предлагали всем покаяться и пойти по пути Света. Они приходили в храмы Aueliende, Ret'teek и даже к Nar'Seneell рискнули сунуться всё с тем же призывом отбросить веру в кровожадных богов и принять новый культ.

– Эти боги… они действительно жестоки, – осторожно замечает Рида.

Горько и зло усмехаюсь, в глазах – тот же пепел.

– Не то слово. Может быть, слугами Всеединого действительно двигала благая цель улучшить жизнь простых людей, которые вполне могли стать в один прекрасный день жертвой на алтаре одного из богов или расходным материалом в ритуалах магов. Но какими бы ни были боги, какими бы ни были маги, они – неотъемлемая часть нашего мира, кровь от крови его, плоть от плоти. Жрецы могли верить, что уничтожают раковую опухоль, но вырезали живые куски.

– Долго они не протянут, – со странной обещающей озлобленностью произносит ученица, и я верю – о да, культ Всеединого проживёт ровно столько, сколько времени понадобится моей девочке набраться знания и сил.

Нельзя вырезать кровоточащие куски из живого существа и думать, что оно поблагодарит тебя.

Его благодарность может оказаться слишком беспощадной.

Тихо. Даже ветры прекратили дуть, в заледеневшей тишине пики гор окрашиваются расплавленным серебром.

Привычно и равнодушно распарываю вену. Тёмно-алая, словно пылающая изнутри светом кровь ровным и широким полотном застывает в воздухе. По гладкой поверхности проходит рябь, формируя ландшафт материка. Рваным поясом тянутся Лейкерский горы, ощетинившиеся острыми пиками и чуть сглаживающиеся у одноимённого перевала. Условная граница между Империей и Королевством, которую мало кто решится пересечь. Гряда каменных холмов на востоке Империи – Бессветные горы. Длинные нити с крупными узелками – реки с озёрами, тёмная клякса на западе Королевства у самого края кровавого полотна – море Ветра. Несколько небольших одиноких капель – архипелаг Вечности[28].

– Вот туда-то нам и надо, – меланхолично вздыхаю. Рида с любопытством первоиспытателя осторожно касается кончиком пальца края полотна. Полупрозрачная объёмная карта выдерживает такое робкое прикосновение, но когда ученица пытается усилить нажим, полотно под её пальцами разрывается и несколько капель крови падают на землю. Дыра с рваными краями быстро затягивается.

Тихо смеюсь, наблюдая за изумлённой мордашкой ученицы.

Что же мы делаем?

Снова ночь, снова костёр, снова холод. И тишина. Страшно и тоскливо осознавать, что Кир больше не начнёт вполголоса рассказывать красивые старые истории, с вежливой улыбкой подкалывать и говорить гадости. Плевать! Пусть бы говорил… Странно и горько без него, в бездонной тьме ночей, словно он один защищал меня от власти тёмной Госпожи своей.

Мысли носятся в голове, мешая объяснять Риде основу действия магии крови. Сейчас обучение – единственное, что не даёт нам обоим соскользнуть в глубокую депрессию.