Охотники Смерти или Сказка о настоящей Верности

Справа от Смерти ложится Пламя, меняя весь рисунок Калейдоскопа. Мы уже напрочь забыли из-за чего, собственно, и начали игру, погрузившись в неё с головой. Теперь главное – не просто выиграть, а извлечь свою выгоду даже из проигрыша, сделав правильные выводы о логике противника, о ходе его мыслей, о его сильных и слабых сторонах. Это игра познания.

Впрочем, мы знаем друг друга в некоторых вещах лучше, чем самих себя, и уже не стремимся выявить слабости противника. Мы просто получаем от этой игры удовольствие. Но подсознательно не можем не чувствовать, что это – своеобразная схватка за право сделать Риду своим подобием. Не объявленная и не официальная битва, что делает её только ожесточённей.

Калейдоскоп бесконечно изменяется с каждой новой открытой картой, завораживая своей сложностью и показной простотой. Кажется, во взаимосвязях карт не стоит труда разобраться, но есть ещё и множество дополнительных, незаметных на первый взгляд, нитей, полностью переворачивающих смысл с ног на голову. В них ещё тоже можно разобраться. Но некоторые связи видны и понятны лишь тем, кто играет в Калейдоскоп с самого начала.

Полнолуние накладывается на Полночь, усиливая значение этой карты. Рядом с Отражением ложится Хмарь, слева от них – Зима. И завершающим аккордом – Кровь, между с Сюзереном и Сталью.

Торжествующе смотрю на своего противника, даже не стараясь ухмыляться не так откровенно. Я знаю, что я победила, и одна единственная не открытая карта уже не может ничего изменить.

Сын Ночи спокойно переворачивает её, невозмутимо демонстрируя мне серо-стальной рисунок. Иней. Все карты меняют свой смыл на противоположный, и выигравшим оказывается Кир. Хочется кричать, в кровавом бешенстве разметать Калейдоскоп, но я смиренно склоняю голову.

Довольный Сын Ночи насмешливо улыбается мне, виновато разводя руками:

– Ты, как всегда, великолепна, Дикая. Твоя игра выше похвал, но сегодня Миледи Непостоянство благоволит мне.

Он неспешно идёт к честно отвоёванной кровати, но я не намерена сегодня спать не полу.

– Эй, а утешительный приз побеждённым?!

Он замирает в некотором замешательстве, а затем повернувшись, учтиво кланяется мне.

– Прошу вас, Леди. Или, – он окидывает меня насмешливым взглядом, – мне ещё и отнести вас в постель, как младенца?

Сил злиться на этого нахала уже не остаётся. Сгребаю карты в неопрятную кучу. Нечего кому-то видеть этот расклад. Даже самых простых связей хватит, чтобы сделать нежелательный для нас вывод.

На кровать заваливаюсь не раздеваясь. И дело вовсе не в присутствии Кира – его я вовсе не стесняюсь. И даже не в предосторожностях, хотя кинжал (конечно же, не ритуальный) под подушкой не помешает. Я просто сама не замечала до этого момента, как дико устала.

Но едва я начала засыпать, Кир решает мне напомнить, что жизнь далеко не так хороша, как хочется.

– Не пожертвует ли Высокородная Леди одеяло несчастному некроманту?

Не то что бы ему так уж нужно это одеяло, скорее, не даёт покоя моё умиротворённое состояние.

– Ну хотя бы простынь! Ведь лежа на холодном полу я сильно рискую простудиться и умереть!!

Со стоном пытаюсь зарыться в одеяло и сунуть голову под подушку, чтобы не слышать этого… мерзавца!

– Ну леди! Прошу вас! Может на колени перед вами встать?! – продолжает измываться Кир, получая от этого какое-то своё, непонятное мне удовольствие.

С гортанным рыком швыряю в него подушкой. Кинжал с тихим стуком падает на пол. С большим удовольствием я бы задушила этого некроманта, но вставать для этого совершенно лень и нет сил.

– О! Благодарю вас!

Ну, ничего… Я тебе это потом припомню…

Утро для меня начинается немножечко раньше, чем я планировала. Зачарованная дверь распахивается, пропуская в комнату гневно-удивлённую Риду, даже не заметившую, как она смяла мои чары.

– Дикая, ты только глянь!

Понимаю, что в покое меня уже не оставят, и сажусь на кровати, пытаясь разлепить глаза. На полу возится проснувшийся Кир, явно недовольный этим фактом.

– Чего тебя надобно, кошмар всей моей жизни?

Рида демонстративно не обратила на слова Сына Ночи ни капли внимания и, подойдя ко мне, сунула мне в руки толстую книгу, обтянутую шершавой чёрной кожей. Я недоуменно верчу в руках этот увесистый том, недоверчиво разглядывая серебристое тиснение на обложке.

– Ну и зачем мне хроники Детей Ночи?

Девушка, раздражённая моей флегматичностью, начинает объяснять, со всем присущим её этносу темпераментом.

– Ты не понимаешь! История там написана… Она не сходится с тем, что ты мне рассказывала! Она не сходится с тем, что я привыкла считать верным с детства! Я запуталась!

Она беспомощно шмыгает носом.

– А ты чего хотела? – немного цинично усмехаюсь, – Историю пишут или победители, или те, кто наблюдает за конфликтом со стороны. И, естественно, в обоих случаях написанное будет не существенно отличаться от правды, будут просто по-иному расставлены акценты.

Кир, внимательно слушавший мои пояснения, недобро улыбается:

– Насколько я знаю, Чародейки Крови никогда не писали свои летописи.